Хамелеон. Смерть явилась в отель. Дама не прочь потанцевать
Шрифт:
— Дайте мне ваш револьвер! — приказал он Гордеру. — Надо прострелить замок.
Револьвер оказался у него в руках, он уже приготовился выстрелить, но дверь быстро открыли изнутри.
На пороге стояла фру Александра в широком японском кимоно. В апартаментах не было никого, кроме нее. Переливающаяся всеми цветами вышивка кимоно производила странное впечатление. Точно наряд клоуна в кровавой трагедии. Домашние туфли фру Александры тоже были расшиты шелком. Прическа растрепалась, и волосы рассыпались по плечам. Она пыталась изобразить удивление,
Гордер невнятно пробормотал:
— Она жива… она жива…
— Давайте зайдем в комнаты, — предложил инженер. — Этот шум наверняка разбудил многих гостей. Не стоит, чтобы они нас видели. Фру Александру в этом кимоно и меня с револьвером в руке.
Фру Александра пропустила мужчин в комнату и закрыла за ними дверь.
Гордер в изумлении уставился на портьеру, которая отделяла кабинет от других комнат. Она была сорвана с карниза.
Инженер не спускал глаз с фру Александры. Между ними как бы происходила своеобразная дуэль. Фру Александра молчала, пытаясь вернуть себе свое обычное самообладание и надменность. Но для этого требовалось время, к тому же ей мешало, что за ней наблюдают, а инженер наблюдал открыто и безжалостно. Чтобы выиграть время, фру Александра без конца спрашивала, почему они подняли ночью такой шум.
— Дорогая, мы за тебя испугались, — неуверенно ответил ее муж.
— Разве мне что-то угрожало?
Фру Александра надменно скрестила руки на груди.
— Нам показалось, что на тебя напали.
— Пусть только кто-нибудь посмеет напасть на меня!
— Но здесь так ужасно кричали, — вмешался Халлер. — Я хорошо знаю, как кричат люди, которым угрожает смертельная опасность.
— А портьера? Почему она сорвана? — спросил Гордер.
— Я наступила на нее, когда бежала к двери, чтобы узнать, что это за шум.
— А крик?
— Это я кричала. Люди часто кричат во сне. Мне приснился страшный сон, настоящий кошмар.
Фру Александра вздрогнула.
Гордер поднял сорванную портьеру и прошел в другую комнату, бросив на жену подозрительный взгляд. Халлер слышал, как он открыл какую-то дверь, по-видимому, в спальню. И тут же в кабинет ворвался холодный ветер.
— Вы всегда спите с открытыми окнами? — спросил Халлер.
— Да, в это время года.
— Будьте осторожны. Нынешняя весна очень холодная, с севера дует ледяной ветер, это опасно.
Вернулся Гордер.
— Большое окно в спальне открыто, — сказал он.
— Ну так закрой его, если тебе холодно, — быстро сказала фру Александра. — Чего вы смеетесь? — запальчиво спросила она у Халлера.
— Я не смеюсь, фру Александра. Просто меня забавляет женская логика.
— Может, вас забавляет и то, что
— Я вас понимаю, — сказал Халлер. — Я тоже нуждаюсь в отдыхе. Сейчас я уйду.
Он положил револьвер на письменный стол.
— Это револьвер вашего мужа, — объяснил он. — Мне было сказано, что он заряжен.
Халлер ушел.
Идя по главному коридору, он заметил, что уже начало светать.
На террасе холла он столкнулся с портье.
— Вы слышали шум? — спросил Халлер.
— Нет.
— Вы лжете!
Портье промолчал. Он не улыбнулся. Не рассердился. Лицо его было совершенно бесстрастно.
15
Человек в сапогах
Халлер понял, что от портье он ничего не добьется.
— Я понимаю, вы выполняете приказ, — сказал он. — Кто-нибудь из гостей проснулся?
— Да, кое-кто. Но я их успокоил, это входит в мои обязанности.
Он показал на потолок.
— Я только что спустился оттуда. У датской графини чуть не началась истерика, но теперь она успокоилась.
— Значит, вам приказали не обращать внимания, если ночью поднимается шум? Его, стало быть, ждали?
На лице у портье снова было написано непонимание.
— Кто это приказал, господин Гордер или фру Александра?.
Портье покачал головой, задумчиво глядя вдаль. Он умел недвусмысленно дать понять, как ему досаждает любопытство гостей.
Халлер покинул его.
Бледные плоски света падали на, ковер и воздушной пеленой приникали к стенам. Красные фонарики в коридорах бледнели по мере того, как утренний свет заполнял эти темные, неуютные туннели. Над лесом искрился тонкий золотистый покров, лес уже не казался черным, он был зеленым, как глубь моря. Над лужайками плавали легкие хлопья тумана. Летняя ночь была прекрасна, несмотря на холод ранней весны.
У нижней ступеньки лестницы Халлера поджидал доктор Бенедиктссон.
— Какое тут странное освещение, — сказал он. — Я стоял и смотрел, как вы идете по коридору. Вы были словно присыпаны пылью, а ваше лицо казалось выцветшим, как старая наволочка.
— А как вам нравится этот холод? — сказал Халлер. — Даже странно, что он держится так долго. Сейчас должно быть по-летнему тепло. Я только что был у Гордера. У него в окно дул влажный и холодный ветер, какой бывает осенью на кладбище. Почему вы здесь стоите, мой друг? Вас потревожил шум?
— Я услышал крик и спустился сюда. Вам удалось увидеть этого покойника?
— Нет.
— А вам известно, как он выглядит? Среднего роста, лет около сорока, верно?
— Это совпадает с тем, как его описал Гордер.
— Длинная рыжая борода, рыжие взлохмаченные волосы, безумные глаза?
— Совершенно верно.
— Значит, я его видел.
— Я так и понял. Где?
— Внизу, в коридоре Д. Я бросился туда, потому что мне показалось, что крик донесся оттуда. Там я его и увидел.