Хамелеон. Смерть явилась в отель. Дама не прочь потанцевать

Ривертон Стэн

— В среду на прошлой неделе в вас тоже стреляли, когда вы возвращались домой. Вы сказали, что пуля просвистела у вас перед лицом.

— Верно.

— Я записал время, когда это случилось, чтобы не забыть. Но почему вы считаете, что в вас стрелял один из браконьеров? Какой им интерес убивать вас?

— Это связано с убийством лесника. Я лично расследовал это дело и допрашивал людей, и в городке и в рыбацких поселках. Хоть я и действовал крайне осторожно, об этом стало известно… Вы себе даже не представляете, до какой степени местные жители покрывают друг друга. Большая часть из них честные и работящие люди, но тем не менее почти все старались что-нибудь скрыть или же испуганно уклонялись от разговора. Скажут «да» или «нет» и уставятся

в потолок. Поди пойми, кто из них что знает. Мне казалось, будто я пробирался в густом тумане. Однако выстрел в среду убедил меня, что меня боятся и что я испугал как раз тех, кого нужно. Но от этого мне не легче: моей жизни угрожала и продолжает угрожать опасность. В отчаянии я отправил вас телеграмму. Мы старые друзья, и я надеялся на вашу помощь. Но я не имел понятия, что вы живете в отеле, что Асбьёрн Краг уже здесь. Могу я называть вас вашим настоящим именем, когда нас никто не слышит?

Асбьёрн Краг подошел к камину, в котором весело горели корни можжевельника. Лесничий нервно ходил по комнате.

— Странное место, — сказал Асбьёрн Краг. — Я приехал в отель, чтобы расследовать некое преступление, которое выходит за рамки одной страны. Но здесь разыгрались таинственные события и отодвинули его в тень. Сейчас меня гораздо больше занимает смерть одного из гостей.

Он заговорил тихо, словно обращаясь к самому себе:

— Для меня здесь все ново. Сама среда здесь дает почву для убийства и других преступлений. В отеле дело поставлено по-европейски, много аристократов, иностранцев… А местность тут пустынная — глухие леса, труднодоступный берег, примитивные жители. Тут все словно пронизано предчувствием бед и несчастий. Даже погода способствует этим смутным предчувствиям. Чем объясняется этот недобрый, непроходящий холод? Ведь уже давным-давно должно было начаться лето. А сегодня вечером опять холодно.

Он протянул руки к огню. И вдруг сказал:

— Мне надо вернуться в отель. У вас есть экипаж?

— Конечно. Сейчас я прикажу его заложить. Но разве вы не останетесь у меня ночевать?

— Нет, мне надо вернуться.

— Я поеду с вами. Сейчас я распоряжусь.

Лесничий уже взялся за ручку двери, но Краг остановил его вопросом:

— Вы знакомы с господином Эрроном, он натуралист и живет в отеле?

23

— Эррон?

Лесничий повторил имя. Нет, он не знает такого. Никогда не видел этого человека и не слыхал его имени.

Асбьёрн Краг в двух словах описал его. Когда он назвал футляр для сбора растений, лесничий встрепенулся:

— Правильно, я несколько раз видел его в лесу. Похоже, он изучает растения и насекомых. Он всегда ходит около озера.

Краг снова вынул свою карту и что-то в ней отметил.

— Озеро находится посередине между вашим домом и отелем? — спросил он.

— Да, примерно.

— Вы разговаривали с ним?

— Раз или два перекинулись парой слов. Он вообще-то немногословен и производит странное впечатление. Я понял, что он предпочитает одиночество, и оставил его в покое. Значит, его фамилия Эррон? Он англичанин?

— Не знаю. Во всяком случае, говорит он без акцента.

— Вот как?.. Вы его в чем-то подозреваете? — растерянно спросил лесничий.

— Нет, нет, — быстро ответил Краг. — Просто он живет в отеле. Очень странный человек. Скажите, вы видели хоть раз, чтобы он укладывал растения в футляр?

— Честно говоря, нет.

Краг засмеялся.

— Что же он ищет в лесу, этот современный следопыт? — спросил он. — Ну, я думаю, нам пора ехать.

На какое-то время он остался в комнате один. Веселость на его лице уступила место озабоченности. Он внимательно изучал свою карту, словно прикидывал расстояние между различными точками. Потом стал рассматривать фотографии, висевшие на стене. Это были семейные портреты и фотографии, сделанные на память о студенческой жизни в столице, две из них были сделаны

во время службы в армии. Но были здесь и фотографии, снятые уже в лесничестве, — замок хозяина в разных ракурсах, фотографии собак, лошадей и несколько больших снимков охотников, среди которых Краг узнал двух представителей королевской семьи. Пока он все это рассматривал, старая служанка убрала со стола. Она оказалась любительницей поговорить, и Краг, умевший задавать нужные вопросы, узнал у нее, что в скором времени ее хозяин собирается жениться. Свадьба состоится в столице, но когда молодые приедут сюда, их встретит сам хозяин и все его работники с факелами и криками «ура». Пока же это еще тайна. Благодаря этому сообщению Краг лучше понял, почему лесничий в преддверии свадьбы вдруг стал опасаться за свою жизнь — события последних дней напугали его.

Услыхав, что экипаж подъехал к дому, он оделся и вышел на крыльцо. Ночь была ясная, как зимой, лунный свет слепил глаза. Цветущие яблони были словно присыпаны снегом. У подножия склона на освещенном лугу темнели силуэты коров. Иногда их рога вспыхивали золотом, было очень тихо, стук копыт лишь подчеркивал тишину. Контраст между серебристым светом луны и глубокими черными тенями придавали этой картине какую-то средневековую таинственность.

Экипаж стоял перед крыльцом. Это была легкая охотничья двуколка. Лесничий уже сидел в ней, держа вожжи. У ног лошади бегал большой дог. Легко и беззвучно двуколка покатила по мягкой дороге и вскоре скрылась в лесу.

Друзья почти не разговаривали. Внимание лесничего было поглощено все время петлявшей дорогой, а Краг просто наслаждался неожиданной поездкой по лесу. В Скандинавии такие леса встречаются нечасто, но чем дальше на юг, тем их больше, и они тянутся на многие километры. Дорогу обступили высокие лиственные деревья, раскинувшие над ней ветви, через которые было видно ночное небо. Непроницаемый лес на мгновение расступался перед двуколкой и снова смыкался, как только она проезжала. Сладко пахло свежей листвой, от земли и палых листьев тянуло кисловатым холодом. Этот приятный лесной холод сохраняется в лесах даже летом. Лунные лучи проникали сквозь зеленую крышу и повисали на листьях. Двуколка точно скользила по воздушному серебру. Один раз лесничий натянул вожжи.

— Вот оно, это место, — сказал он.

— А что в нем особенного? — спросил Краг, словно очнувшись.

— Здесь в меня стреляли. — Лесничий показал кнутом. — Я стоял там. Пуля оцарапала кору на дереве.

— Я ничего не вижу, — сказал Краг. — Мне трудно ориентироваться в лесу. Я как будто сижу в глубоком колодце. Поехали дальше.

Они молча продолжали путь. Вскоре вдали показались открытые поля. Неожиданно лошадь остановилась, и сопровождавший их дог два раза гавкнул.

— Лошадь дрожит, — сказал лесничий. — Вы что-нибудь видите?

Он наклонился вперед и всматривался в темный лес.

— Нет, ничего, — равнодушно ответил Краг.

Лесничий ударил лошадь кнутом, она рванулась вперед и в сторону. Двуколка съехала в придорожную канаву.

— Лошади часто пугаются по ночам, — сказал лесничий. — Может, дорогу перебежал какой-нибудь зверь. Собака уже успокоилась…

Но как только они выехали из леса и впереди уже показался большой темный отель с редкими освещенными окнами, в лесу справа грянул выстрел. Громкий, отчетливый выстрел из охотничьего ружья. Двуколка снова остановилась.

— Вперед! — нетерпеливо крикнул Краг. — Гоните в отель!

Дог лесничего скрылся в лесу. Под ногами у него шуршали листья, он лаял на весь лес и, чем дальше был дог, тем громче он лаял.

Раздался новый выстрел, и все стихло.

24

Лесничий растерянно вглядывался в лесной мрак. Он хотел соскочить с двуколки, но Краг удержал его.

— Не теряйте голову, — сказал он лесничему. — Поезжайте в отель.

Следующий выстрел может предназначаться уже нам.