Хамелеон. Смерть явилась в отель. Дама не прочь потанцевать
Шрифт:
Когда Краг и господин Эррон спустились вниз, пришедшие были уже у крыльца. Один из работников высоко поднимал можжевеловый факел. На лицах людей плясали красноватые отсветы. Среди них был широкоплечий, высокий человек, одетый, как одевались местные крестьяне, — мягкая, надвинутая на глаза, шляпа, тужурка, застегнутая на все пуговицы, сапоги с высокими голенищами. На плече у него висело ружье, руки он держал в карманах тужурки. Лица его было не видно. Рядом стояли доктор Бенедиктссон, лесничий и хозяин отеля со своими людьми. Это были молодые работники, они испуганно молчали. У одного из них был факел. Доктор держал приведенного за руку, лесничий, присев на корточки, снимал ошейник с мертвой собаки. Он негромко бранил идиота, убившего его собаку, и грозил кулаком человеку с ружьем. Хозяин отеля держался поодаль. Горящий факел придавал этой сцене
Сначала Краг и господин Эррон ничего не видели в темноте. Лесничий встал:
— Невероятно, но он даже не дал себе труда убежать, а спрятался под густой елью. Я споткнулся о него. Тогда он пустился наутек и нам пришлось гнать его, как зверя, пока мы не схватили его.
— Вы слышали шум? — испуганно спросил Гордер у Крага, думая явно о покое гостей, а не о том, что случилось.
Краг взял факел из руки работника и осветил лицо человека, приведенного лесничим. Ему было около пятидесяти, может, немного меньше. Черты лица у него были правильные, но он производил неприятное впечатление — смуглый и черноволосый, как цыган. По его лицу трудно было понять, о чем он думает, на неподвижном лице живыми были только глаза. Маленькие, колкие глазки, характерные для простоватых или скрытных людей, постоянно перебегали с одного лица на другое, выдавая ту особую крестьянскую настороженность, которая могла означать, что человек не понимает, в чем дело, и потому держится начеку.
— Как тебя зовут? — спросил Краг.
— Это Уве Кузнец, — ответил за него лесничий. — Он живет в деревне.
Тем временем к Уве Кузнецу подошел господин Эррон. Несколько минут он смотрел ему в лицо. Под его взглядом глаза Уве забегали еще больше.
— Но ведь это обычный крестьянин, — удивился господин Эррон. — Могу поклясться, тут какое-то недоразумение.
Хозяин отеля пересек двор и зажег свет в большом доме, где жили работники. Ему не хотелось, чтобы шум на дворе побеспокоил гостей. Да и вообще он считал, что лучше продолжить допрос в помещении, где было светло.
Только в доме Краг заметил неестественную бледность Гордера. По его одежде было видно, что он еще не ложился. На нем были толстые башмаки и гамаши. Словно он только что вернулся или, напротив, собрался в дальнюю прогулку. Обычно Гордер по вечерам надевал фрак, но сегодня на нем был спортивный костюм. Краг отметил это, быть может, лишь потому, что никогда не видел Гордера в спортивном костюме.
В зале с высоким потолком горели три лампы. Длинный стол, обычно стоявший посередине, вместе со стульями был сдвинут в угол — вечером здесь были танцы. Вошедшие не сели, а, как и во дворе, продолжали стоять, сбившись в кучку. Доктор Бенедиктссон по-прежнему держал Уве Кузнеца за руку. Переступив порог зала, Уве снял шляпу. Он с большим интересом разглядывал присутствующих. Особенно его внимание привлек господин Эррон в дорогой бархатной куртке с вышивкой и желтых домашних туфлях. Господин Эррон доброжелательно кивнул ему, и Уве как будто удивился этому. Но вообще он был по-прежнему невозмутим и в ожидании вопросов, по обыкновению простых людей, внимательно разглядывал на потолке дырки от гвоздей и следы от мух. Понять этого человека было не просто.
— Почему вы не забрали у него ружье? — сердито спросил лесничий. — Мало он уже причинил бед?
— Вам-то я никакой беды пока не причинил, а ружье пусть висит, где висит, — ответил Уве в той особой манере, в какой обычно разговаривают эти люди.
— Откуда ты шел? — спросил Краг.
— С берега.
— Что ты делал ночью в лесу?
— Щеп домой. Я живу в деревне. Лесом идти ближе, чем по дороге.
— Почему, ты стрелял?
— А я вроде и не стрелял.
Даже этот ответ был прикрыт обычной крестьянской осторожностью.
— Дай мне твое ружье.
Это была двустволка.
— Оба ствола заряжены, — сказал Уве, протягивая ружье Крагу.
Краг взвесил ружье в руке и обратился к господину Эррону.
— Вам знаком этот тип ружья? — спросил он. — Обычное охотничье ружье, не так ли? Совсем не похоже на наши английские ружья?
Господин Эррон согласился.
— Стрелял кто-то другой, — сказал он.
— То, что оба ствола заряжены, еще ни о чем не говорит, — вмешался Гордер. — У него было время снова зарядить их.
К ним подошел лесничий.
— Я осмотрел рану на черепе у собаки, — сказал он. — По-моему, ее убили из револьвера. На это больше похоже.
— Я его обыскал. Другого оружия у него нет, — сказал доктор Бенедиктссон,
— Он мог выбросить револьвер, — опять вмешался Гордер. — Уверен, что мы найдем его в лесу, когда рассветет.
Краг не мог сдержать улыбки.
— Тут что-то не сходится, — сказал он. — Вы считаете, что нашли убийцу, но в окно господина Эррона стрелял не он.
30
Несмотря на то, что загадка казалась неразрешимой, именно в ту ночь во время странного допроса в доме для работников, Крагу начала открываться истинная суть событий. Может, этому способствовало то, что там собрались люди, представлявшие разные звенья этой таинственной цепи. До того Крагу не удавалось собрать все воедино. Теперь же эти случаи как будто персонифицировались, и он мог допрашивать всех одновременно. Даже сам зал в доме для работников был чем-то похож на убогое помещение для допросов в уездном городишке. Желтые, как в казарме, стены, задернутые занавески, белые лавки и стол, задвинутые в угол. Участники ночной драмы расселись кто где. Особые обстоятельства случившегося, а также позднее время невольно наводили на всех необъяснимую жуть. Краг сидел на низком табурете посредине залы. Уве Кузнец, на которого падали все подозрения, стоял перед ним спиной к большому открытому очагу. Он сразу смекнул, что здесь всем руководит Краг, и поэтому теперь его внимание было приковано только к нему. Молчаливый, с обветренным лицом и маленькими глазками, бегавшими, как у загнанного животного, он словно олицетворял собой все тайны леса. Его грубая одежда была пропитана запахом деревьев и лесной почвы. Справа от него, на одной из лавок, сидел Гордер и от нетерпения покачивал ногой. Он пытался изобразить на лице высокомерную улыбку, которая должна была показать, что он только от нечего делать позволяет себе участвовать в этой шутке. Краг не сомневался, что этот бледный человек, с трудом скрывавший свое волнение, был непосредственно связан со всем, что случилось в отеле в последнее время. Крики в коридоре главного здания, загадочный призрак… Надменность Гордера была всего-навсего маской. День назад Краг видел это лицо, искаженным от ужаса и злобы. Доктор Бенедиктссон стоял рядом с Уве (он наконец отпустил его руку). Он тоже был одним из звеньев в этой цепи событий, не зря он день за днем сидел в шезлонге у южного крыла отеля. Только благодаря ему в этой цепи появилась дама в черном с вечно опущенными глазами, скользившая среди пестрой толпы гостей, как олицетворение горя или несчастья. И наконец, господин Эррон, ученый биолог. Он был причастен тайне, связанной с убитой собакой. Выстрел в его окно, следы в саду, смерть старого генерала — может быть, он со своим странным, полубезумным взглядом и был той самой ужасной тайной, которая явилась сюда, чуть не убила фру Александру, принесла горе ее мужу, непостижимым образом убила старого генерала и отравила отдых всем гостям? Кто он, собственно, такой?. Уж не для того ли, чтобы подчеркнуть случайность и необычность этой встречи, он присутствовал здесь в своем чуть ли не карнавальном наряде? У Крага мелькнула мысль, что тут собрались все звенья. Оставалось только соединить их. Если бы он мог угадать, какие мысли бродят в головах этих людей, ему бы, возможно, открылась связь между отдельными событиями. Краг понимал, что стрелял не Уве Кузнец. Продолжать допрос не было смысла. Но Краг надеялся, что если он заставит этих людей говорить, ему откроется правда.
— Почему ты не вышел, когда тебя звали? Почему прятался под деревьями?
Уве украдкой бросил взгляд на лесничего.
— Здесь нас всегда в чем-нибудь подозревают. Лучше держаться подальше.
— Этот человек не раз попадался на браконьерстве, — коротко объяснил лесничий.
— Когда это было! — буркнул Уве.
— Что ты делал на берегу?
— Навещал брата. Он рыбак.
Краг вопросительно взглянул на лесничего, тот кивнул, подтверждая слова Уве.
— И оттуда до деревни действительно ближе пройти лесом, чем по проселку?
— Да. Проселком гораздо дальше.
— А ходить лесом не запрещено?
— Пока еще нет.
— Мне легко проверить, говоришь ли ты правду, — сказал Краг. — Достаточно спросить у твоего брата. А если он скажет, что вечером тебя у него не было?
— Значит, он солжет, — ответил Уве.
— Зачем ты брал с собой ружье?
— Но ведь на птицу охота не запрещена.
— Ты был недалеко от отеля, когда раздались выстрелы?
— Да, Близко.
— Ты их слышал?
— Ясное дело, небось не глухой.