Ханский ярлык
Шрифт:
Насторожились Телебуга с Солгуем: неужто пронюхал о заговоре Тохта? Стали гадать: через кого мог? И вышли на Акчу. Именно его несколько раз замечали у дворца Тохты. Вот тебе и нукер [147] , хозяина предаёт. Такому жить нельзя. Тихо, без шума задушили Акчу в кибитке Телебуги, завернули в кошму, а ночью вывезли к протоке, бросили в воду: плыви, Акча, корми рыб.
Хан догадался, почему исчез Акча и что с ним сталось. Призвал к себе брата Дюденю, сказал ему:
147
Нукер —
— Телебуга с Солгуем предатели, надо убить их.
— Они шибко богатые и сильные, это не так просто, повелитель.
— А ты бедный? Да? — съязвил хан. — У тебя на боку вон царская сабля. Она что, для красы висит? И потом, если убьёшь их, возьмёшь их богатство и жён.
— Хорошо. Я исполню, как велишь.
— Исполни. И головы их привези мне. Я хочу им плюнуть в глаза.
Дюденя, опытный воин, понимал, что открытое нападение на ставку Телебуги успеха не принесёт. Решил налететь ночью. Собрал своих охотников, сказал им:
— Телебуга с Солгуем замыслили худое против хана, они предатели. Великий хан велел убить их. Сегодня ночью, как прокричит первый петух, нападём на ставку предателя.
— Чьи сотни пойдут?
— Ничьи. В захвате участвуете только вы и я. Возле кибитки Телебуги не более полусотни нукеров. Чтоб в темноте отличить своих, повяжемся белыми платками.
Однако Телебуга с Солгуем приняли свои меры и даже чуть было не повздорили:
— Зря убили Акчу, — сказал Солгуй.
— Почему зря? Предателю положена смерть.
— Акча исчез, Тохта сразу догадался. Видел, брата Дюденю призывал. Зачем?
— Ну и что?
— А Дюденя к себе сотников вызывал. Зачем?
— Ну мало ли. Впрочем, надо и нам своих на всякий случай приблизить.
И вот не полусотня нукеров стала охранять ставку Телебуги, а около трёхсот воинов затаилось по кибиткам и возам в окружении своего темника. И когда прокричал первый петух и сотня дюденевских сотников под командой самого темника кинулась на ставку Телебуги, там, словно из-под земли, явилась стена воинов.
Их было так много, что нападавшие сразу же стали нести потери, а увидев большое превосходство врага, попятились и вскоре побежали вместе со своим воинственным темником.
Теперь их белые повязки служили им худую службу, выдавая их преследователям. Дюденя первым догадался сбросить платок с головы и укрыться под одной из телег.
В этой ночной вылазке Дюденя потерял едва ли не половину своих сотников. После этой ночи началась борьба в открытую.
Уже на рассвете дюденевские сотни окружили дворец Тохты, как самые преданные великому хану.
В ставке Телебуги тоже шло накопление сил. Воинам говорили, что хан хотел убить Телебугу и истребить весь род его, а также и Солгуя со всей семьёй. За
Но вот от хана Тохты прискакал посланец, его пропустили к Телебуге.
— Хан приказал, чтоб ты, Телебуга, и Солгуй прибыли к нему во дворец.
— Зачем?
— Он сказал, что сам хочет разобраться в ночной драке.
— Ха-ха. Какой умный хан. Не вышло наскоком — зовёт манком. Я ему не суслик на свист являться.
Выслушав ответ Телебуги, Тохта поморщился и молвил негромко:
— Ну что ж, нож брошен, поднимем его.
И зашевелился, загудел Сарай-Берке [148] — столица Золотой Орды, — словно встревоженный улей. Город стал расползаться. Вчерашние соседи вдруг становились врагами. Вечером вместе хлебали из котла сурпу, а утром:
— Ты за кого?
— Я за хана Тохту.
— Ну и дурак. Что хорошего тебе сделал хан?
— Но Телебуга предатель.
148
Сарай-Берке — С первой половины XIV в. столица Золотой Орды (в районе совр. Волгоградской обл.) построил хан Берке, внук Чингисхана.
— Телебуга герой, он поднял саблю против насильника.
— Да тебя убить мало.
И убивали друг друга прямо во дворе. Но чаще тут же разъезжались, не желая жить рядом с предателем, с перемётчиком.
А меж тем в обеих ставках шли беспрерывные совещания.
— Ну, что будем делать? — спрашивал Телебуга союзника. — На охоте б убили — и шито-крыто. А теперь?
— Да. Сорвалось. Придётся уходить к Ногаю.
— Да ты что? Ногай меня не любит.
— А Тохта любит? Да?
— Ногай на меня за Тверь сердится. Я после Дюдени ходил с Тахтамиром на Русь, и Тверское княжество мы малость пограбили.
— А почему Тверское?
— Другие-то почти все Дюденя поскрёб. Откуда нам знать было, что у тверского князя ярлык от Ногая. Может, Тахтамир знал, но я нет.
— Да, — вздохнул Солгуй. — Но, если мы не уйдём, Тохта сзовет всех темников со степи и сомнёт нас. Раздавит как тарантулов.
Как ни прикидывали заговорщики, получалось, что надо уходить, и чем скорей, тем лучше. Решили умаслить Ногая, подарить ему бахтерец с золочёными бляхами, шлем и саблю дорогую.
Едва ли не половина Сарая снялась вдруг с места и стала перебираться через волжские плёсы на правый берег. Ржали кони, мычали испуганно коровы, блеяли овцы. Всё, что могло плавать, использовалось для переправы телег, разобранных кибиток. Те хозяева, чьи стада паслись на правом берегу, счастливчики были, потерь не понесли. А кто перегонял скот через плёсы, понёс немалые убытки — много животных утонуло, особенно овец.
В ставке Тохты сразу узнали, куда направляются Телебуга и Солгуй.