Хаос ШАРПА
Шрифт:
— Иисусе! — Харпер подскочил к Шарпу и вскинул винтовку.
Шарп оттолкнул дуло. Не жизнь Вильямсона он пытался спасти, но пока длилось перемирие, единственный выстрел мог дать сигнал открыть ответный огонь из гаубицы, в то время, как Додд и Харрис были на открытом месте.
— Ублюдок! — выплюнул Хэгмэн, наблюдая, как Вильямсон несётся со всех ног, словно ожидая выстрела в спину.
Для Шарпа это было признанием его несостоятельности как офицера. Вильямсон ему не нравился, но дезертирство подчинённого для любого офицера — позор. Офицера не накажут, конечно, а дезертира, если поймают, расстреляют, но для Шарпа это был полный провал в качестве командира.
Харпер был поражён реакцией Шарпа и, не понимая причины его отчаяния, попытался его утешить:
— Нам без этого ублюдка даже лучше, сэр!
Додд и Харрис, ошеломлённые выходкой сослуживца, и кинулись его догонять, но Шарп им не позволил.
— Мне не следовало посылать Вильямсона рыть могилу, — сокрушённо сказал он.
— Да почему же? — пожал плечами Харпер. — Вы не могли предвидеть, что он сбежит.
— Мне не нравится терять своих людей.
— Это не ваша ошибка! — заявил Харпер.
— А чья же тогда? — злясь на себя, рявкнул Шарп.
Вильямсон догнал французскую похоронную команду. Видимо, он присоединится к Кристоферу. Единственным — маленьким! — утешением было то, что он не забрал с собой винтовку. Но всё же Шарп понимал: это была неудача.
— Лучше вам пойти в укрытие, — сказал он Харперу. — Скоро их проклятая пушка заговорит снова.
До окончания заявленного часового перемирия оставалось ещё десять минут, когда гаубица выстрелила вновь. Ни у кого на вершине часов не было, и они не поняли этого. Снаряд ударился о камень ниже северного редута и отрикошетил в небо, где и взорвался в облаке серого дыма, пламени и свистящих осколков. Один раскалённый осколок вонзился в приклад винтовки Додда, остальные загрохотали в камнях. Шарп, все еще переживая из-за дезертирства Вильямсона, следил за главной дорогой в долине. На ней появилось облако пыли, можно было разглядеть всадников, движущихся с северо-запада, со стороны Опорто. Может, это везли мортиру? Если так, то нужно было придумывать план спасения. Возможно, если они будут двигаться быстро, удастся прорваться через кордоны драгунов на запад и подняться в горы, где среди скал всадники не смогут преследовать их, но это будет стоить большой крови. Тогда не попробовать ли сделать это ночью? Но если сейчас по дороге везут мортиру, то её успеют пустить в дело ещё до наступления сумерек. Он вглядывался в далёкую дорогу, проклиная паршивую подзорную трубу Кристофера и убеждая себя, что всё равно невозможно разобрать, мортиру ли везут, или просто скачет кавалерийский отряд — слишком далеко.
— Мистер Шарп, сэр! — это был Дэн Хэгмэн. — Можно я попробую подстрелить ублюдков?
Первым побуждением расстроенного Шарпа было приказать старому бракоьеру не тратить время впустую. Но он почувствовал, что его люди тоже смущены поступком Вильямсона. Многие из них, вероятно, боялись, что он накажет всех за грехи одного, кое-кто, возможно, хотел бы последовать за Вильямсоном, но дезертирство товарища было упрёком им всем. Они были подразделением, друзьями, они гордились друг другом, а один из них сознательно отказался от боевого братства. Хэгмэн хотел восстановить хотя бы часть былой гордости, и Шарп согласился.
— Давайте, Дэн. Но только вы. Только Хэгмэн! — обратился он к другим стрелкам.
Он знал, что все они с увлечением постреляют в артиллерийский расчёт, но расстояние было огромным, почти предельная дистанция выстрела винтовки, и только Хэгмэн мог попытаться попасть в цель. Шарп снова посмотрел на облако пыли, окутавшее всадников, которые свернули на тропу в Вила Реаль де Зедес, но так и не увидел, есть ли с ними какая-нибудь повозка. Он направил подзорную трубу на расчёт гаубицы и увидел, что они заряжают в ствол новый снаряд.
— Спрятаться в укрытии!
Один только Хэгмэн остался на открытом месте. Он засыпал в дуло витовки порох из рожка. Обычно он использовал патрон — порция пороха и пуля, для удобства завёрнутые в вощёную бумагу, — но для выстрела на семьсот ярдов он решил использовать высококачественный порох из рожка. Он засыпал побольше обычной порции, потом отложил винтовку и, порывшись на дне сумки с патронами, среди заварки, разыскал горстку пуль.
Снаряд пролетел далеко от сторожевой башни и взорвался на крутом западном склоне, не причинив никакого вреда, и, хотя грохот взрыва ударил в барабанные перепонки, и осколки зло взвизнули в камнях, Хэгмэн даже головы не пригнул. Он покатал пальцем по ладони каждую пулю, пока не нашёл одну идеальной формы. Тогда он убрал остальные и поднял винтовку снова, отодвинув медную пластинку, прикрывавшую выточенный в ложе пенал на два отделения. В большем лежали инструменты для чистки оружия, а в меньшем — кусочки промасленной тонкой кожи. Он взял один лоскуток, закрыл пенал и обратил внимание на то, с каким вниманием за ним наблюдает Висенте.
— Медленно работаю, сэр, верно?
Хэгмэн обернул пулю в кусочек кожи, чтобы при выстреле пороховые газы не рассеивались, и вся сила взорвавшегося в стволе пороха вытолкнула пулю из ствола. Он втолкнул пулю в ствол и с помощь шомпола попытался уплотнить её. Это была нелёгкая работа, и лицо Хэгмэна исказилось от прилагаемых им усилий. Шарп забрал у него винтовку, упёр конец стального шомпола в камень и медленно нажал на винтовку, пока внутри ствола пуля не вдавилась с характерным скрипом в порох. Тогда он вынул шомпол, вставил его в держатель под стволом и вернул оружие Хэгмэну, который насыпал порох из рожка на полку. Хэгмэн погладил почерневшим от пороха указательным пальцем кремень, опустил предохранитель и улыбнулся Висенте:
— Она — как женщина, сэр. Заботься о ней, и она позаботится о тебе.
— Ага, особенно если позволить мистеру Шарпу поработать шомполом, — с невинным видом заметил Харпер.
Висенте рассмеялся, а Шарп внезапно вспомнил про всадников, вновь схватился за подзорную трубу и навёл её на дорогу к деревне — но опоздал: они уже скрылись за деревьями, над дорогой стояла только взбитая копытами пыль. Он выругался с досады. Впрочем, привезли ли мортиру, он узнает достаточно быстро.
Хэгмэн устроился полусидя, опираясь верхней частью спины о камень, скрестив лодыжки и уперев ствол винтовки между ботинками. Так как длина винтовки составляла почти четыре фута, он неловко изогнулся, чтобы упереть медный торец приклада в плечо. Наконец он устроился, и, хотя поза выглядела неуклюжей, стрелки одобрили то, как твёрдо он держал винтовку.
— Ветер, сэр?
— Слева направо, Дэн, — ответил Шарп. — Очень лёгкий.
— Очень лёгкий, — тихо повторил Дэн и оттянул назад курок.
Послышался тихий скрип пружины, потом щелчок. Хэгмэн прицелился и тщательно совместил цель с прицелом на стволе. Ему пришлось неловко вывернуть шею, чтобы наклониться к стволу. Он вдохнул, чусть выдохнул и задержал воздух. Остальные тоже пеерстали дышать.
Хэгмэн слегка повёл стволом налево и приспустил приклад, чтобы поднять ствол. Это был не только невероятно дальний выстрел, но ещё и под гору, что, как известно, очень трудно. Никто не двигался. Шарп наблюдал за командой гаубицы через подзорную трубу. Артиллерист уже подносил пальник, и Шарп знал, что должен отдать приказ людям укрыться, и тем самым нарушить концентрацию Хэгмэна, но именно в этот момент Хэгмэн спустил курок. Грохот выстрела поднял в воздух птиц, дымок завился овкруг скал, и Шарп увидел, что стрелок крутанулся на месте, выронил пальник и зажал рану в правом бедре. Несколько секунд он ещё пытался удержаться на ногах, но всё же упал.
— Правое бедро, Дэн, — объявил Шарп, зная, что Хэгмэн не может увидеть результаты выстрела сквозь пороховой дым. — Вы ранили его. В укрытие! Все! Немедленно!
Потому что другой артиллерист воспользовался пальником. Они едва успели спрятаться, как снаряд взорвался перед большим валуном. Шарп хлопнул Дэна по спине:
— Невероятно, Дэн!
— Я хотел попасть в грудь, сэр.
— Вы подпортили ему денёк, Дэн, чёрт возьми, — заявил Харпер.
Другие стрелки тоже поздравляли Хэгмэна. Они гордились им, были рады, что старик окончательно встал на ноги и был хорош, как всегда. И выстрел так или иначе компенсировал предательство Вильямсона. Они снова были элитой, стрелками.