Шрифт:
Suzanne Redfearn
HADLEY AND GRACE
1
Ее часы показывали 12:52, что означало, что до капкейков осталось восемь минут. Много времени, и Хэдли чувствовала, как учащается ее пульс. Она смотрела на двух женщин перед ней, желая, чтобы очередь двигалась быстрее. Она так не любит опаздывать!
Женщина возле прилавка пыталась принять решение.
– Значит, сегодня капкейк дня со вкусом клубничного
Продавщица лет шестнадцати терпеливо улыбнулась.
– Да, но если ваша внучка хочет просто капкейк с клубникой, такой у нас тоже есть.
– Может быть, она говорила и об обычном капкейке с клубникой, – неуверенно протянула женщина, крепко прижимая к себе потертую черную сумочку, вероятно, ровесницу Хэдли.
Прямо перед Хэдли стояла женщина лет сорока. Она скрестила руки на груди и держала наготове бумажник Prada – она закипала от нетерпения, постукивая по нему накрашенным ногтем указательного пальца.
Телефон Хэдли зазвенел, и она опустила взгляд, заметив сообщение от Фрэнка.
С фургоном все ок? «Мерседес» привезут сегодня днем. Ты как?
– Чизкейк очень даже ничего, – пробормотала бабушка. – Ей шесть. Я уже говорила, что у нее день рождения?
Женщина с Prada закатила глаза. Бабушка уже говорила, что у ее внучки день рождения. И о том, что ей исполняется шесть лет и что они устраивают пикник в парке рядом с квартирой ее дочери. Дочь принесет пиццу, а она – капкейки из Sprinkles на десерт.
Хэдли хотелось сказать ей, что она должна купить нормальные клубничные капкейки, а не капкейки дня. Если они окажутся не теми, о которых просила ее внучка, то только клубничные гарантировано придутся ей по вкусу.
Клубничные капкейки всегда были любимыми у Мэтти. «Квубничный, позазуста», – лепетала она, когда ее спрашивали, какого вкуса ей хочется торт, мороженое или желе. Но вот клубничный чизкейк она не любила и ужасно расстроилась бы, если бы ей подарили его, особенно на день рождения.
– Чизкейк и правда хорош, – заверила девушка за прилавком, пытаясь быть полезной. Она держала в руках капкейки дня. Розовая глазурь украшена красной крошкой, а сверху рубиново-красная конфета в форме клубники. Клубничные буквально меркли по сравнению с ними – кремовая глазурь, без посыпки, без конфет наверху.
Хэдли перевела взгляд на телефон и набрала ответ мужу: «Фургон в порядке, и я в порядке, пока не начинаю задумываться об этом».
Она почувствовала ложь в своей груди, когда нажала «Отправить».
Ответ Фрэнка пришел мгновенно: «Держись там. Люблю».
Женщина с Prada громко простонала, и бабушка оглянулась, попав под ее испепеляющий взгляд. Она повернулась обратно к продавщице и пробормотала:
– Х-хорошо. Этот подойдет. Я возьму капкейки дня.
Она прошаркала к кассе, а женщина с Prada покачала головой и подошла к стойке. Кратко и довольно громко она отбарабанила свой заказ, словно демонстрируя, как следует заказывать капкейки. Бабушка стояла в нескольких футах от нее, ее лицо было перекошено, она явно не была уверена в своем решении.
Телефон Хэдли зазвонил.
– Вам помочь? – спросила продавщица.
Хэдли почувствовала, что женщина с Prada наблюдает и за ней, осуждая ее за неумение заказывать капкейки. Она положила телефон в карман и резко отчитала:
– Две дюжины шоколадных с зефиром, две дюжины клубничных, дюжину красного бархата и дюжину ванильных. – Ей пришлось буквально удержать себя от того, чтобы посмотреть на женщину с Prada в поисках ее одобрения.
Бабушка отсчитывала деньги из своего кошелька, а девушка за кассой терпеливо улыбалась, и Хэдли подумала, что доброта должна быть главным требованием для такой работы, ей захотелось поблагодарить менеджера за то, что взял эту девушку сюда. Это была бы прекрасная первая работа для Мэтти, подумала она, но тут же осознала, что, даст Бог, она и Мэтти не будут рядом с этим местом, когда та станет достаточно взрослой, чтобы работать.
Хэдли прошептала девушке за стойкой:
– Пожалуйста, добавьте два клубничных капкейка, каждый упакуйте отдельно.
Ее телефон снова завибрировал, но Хэдли проигнорировала его. Ей не хотелось замедлять процесс покупки, когда придет ее очередь платить. Она представила, как Фрэнк смотрит на экран своего телефона, сжимая его обеими руками, подняв большие пальцы и нахмурив брови, ожидая ее ответа.
Мимо, задрав нос, прошла женщина с Prada со своими покупками, и Хэдли испытала удовольствие от вида пятна помады на ее воротнике, зная, что помаду, особенно красную, очень трудно вывести.
Хэдли быстро расплатилась, взглянула на часы и поспешила прочь из магазина. Теперь она отставала от графика на две минуты, но могла наверстать упущенное, если сэкономит время на светофорах.
Осмотрев парковку, она увидела, как бабушка садилась в свою машину.
– Извините, – закричала Хэдли, подбегая к ней.
Женщина подняла на нее взгляд, и Хэдли вздрогнула: старушка в молодости явно была красива. У нее были яркие голубые глаза, а щеки все еще светились розовым румянцем, и на мгновение она напомнила Хэдли ее мать.
– Девушка в магазине попросила передать это вам, – сказала она, протянув один из клубничных капкейков. – Она хотела убедиться, что ваша внучка получит тот капкейк, который она хотела, и ей было не по себе из-за того, что вам пришлось выбирать.
Замечательные глаза бабушки округлились.
– Правда?
Хэдли кивнула. Она всегда была великолепной лгуньей.
Облегчение отразилось на лице женщины, и ее глаза затуманились.
– Надеюсь, вашей внучке понравится, – проговорила Хэдли, а затем торопливо ушла, и ее сердце наполнилось прекрасным чувством, как всегда бывает, когда вы знаете, что сделали что-то правильно.