Хелег. Дилогия
Шрифт:
Так как наступило уже темное время суток, то решили провести вечер за кружками с напитками- и именно в "Пьяном маляре", а когда придёт время, просто перейти в иное помещение данного заведения. В кабачке было полным-полно людей, однако заприметив орденцев- посетители начали расходиться, лишь несколько соседей меченосцев пьяно шептались:" Чего бояться то? Эти же, вроде-не храмовники, у тех-красный крест..."
Видя, что здесь опасаются представителей "Совета", Хелег и Манфред решили уйти к небольшому столу, в самом углу. Заказав по три кружки пива и копчёной рыбы, друзья попросили хозяйку заведения, что сама
Почтенная кабатчица на миг замерла и внимательно всмотрелась в кресты, на накидках меченосцев, потом тихо осведомилась о цели "дел" и не желают ли господа рыцари -спровоцировать "побоище с рубкой" в её уютном заведении, ибо она-" честная плательщица налогов и добропорядочная горожанка" и так далее.
Манфред, на радостях от случившегося потерявший любую бдительность, помахал у неё перед носом пропуском, полученным при недавнем посещении художника Питера и хитро улыбаясь заявил женщине: "У нас тут-встреча...или-встречи!", после чего подмигнул .
– Тссс! Господин рыцарь-умоляю! Вы то-честные рыцари, но если появятся ваши краснокрестые собратья...они правда- тоже туда заходят, но тайно, без накидок и бригантин. Да и вы-зря вырядились как на службу: в жакетах и курточках с панталонах, "штанах-чулках", на манер богатых горожан или местной знати-всем бы было спокойно. А то ещё- "спугнёте" хозяина этого действа...,-хозяйка качая головой ушла за пивом и рыбой ,а "Медвежонок" хмуро уставился на друга.
– Да, брат Манфред-нам лучше было переодеться, пока время есть...точнее-было!,-наставительно хотя и несколько не к месту заявил Хелег.
– Ничего! Если не пустят: отберу деньги у Питера и узнаю у него, как правильно одеваться, а там-хоть колпак надену! Ради того что бы посмотреть...ну, как даму иберийцы ласкают-не зазорно! Если жениться, то такая наука-ох как пригодится!,-Манфред вновь заулыбался и Хелег присоединился к другу .
Вскоре им принесли кружки тёмного пива и отличную сельдь с свежей выпечкой, так что друзья моментально забыли об огорчениях и начали, перебивая друг друга, взахлёб рассказывать о своём участии, в захвате острова балтийских пиратов и личных подвигах в тех событиях.
Кружки после пятой, к ним приблизился худощавый молодой человек, в курточке и грязном широком берете с куцым пером и вежливо поклонившись, осведомился-"нет ли у благородных рыцарей, частей небольших от рисунка?". Пока Манфред удивлённо таращился на подошедшего, проводя руками по поясу и попеременно трогая меч и кошель, видимо решая кто перед ним-хам или нищий, Хелег, сквозь лёгкую пелену выпитого, понял в чём дело и достав свою часть "пропуска" от художника-протянул юноше. Вслед за другом всё понял и Манфред и в который раз хлопнул себя по лбу, с несколько излишним старанием, отчего стукнулся затылком о деревянную перегородку, также вытянул свой клочок рисунка.
– Отлично! Вы-свои. Прошу прощения за проверки, однако расплодилось столь много мерзавцев- желающих просто так, увидеть красоты госпожи Маркеситы, вы не поверите! Нас уже давно не беспокоят, достойные братья из орденов, также являющиеся поклонниками прекрасного, но вот всякие мерзавцы, что норовят без вознаграждения хозяевам представления проникнуть в наш салон, уже утомили- выше всяких пределов...Следуйте
Оказалось, что таверна"Пьяный маляр"-лишь место сбора будущих посетителей "действа", само же представление- происходит в доме, прямо напротив таверны, если пройти через небольшой проулок метров в пять шириной.
Новых гостей впустили вместе с юношей в дом, после чего отвели в салон, с огромными окнами на втором этаже. Там уже находилось: трое мужчин с бородками- за своими раскладными подставками для рисования, ещё пара юношей в креслах- с листами большого размера в альбомах, несколько человек спорило в полутьме у окон о стиле, правда чего-Хелег не разобрал. Всего, вместе с прибывшими рыцарями, в салоне было- около двенадцати человек, не считая слуг дома, что как заметил меченосец-всё ещё иногда заводили новых людей в салон.
Когда собралась группа из шестнадцати мужчин, появился плотный и широкоплечий человек, пятидесяти лет: с брюшком, широкой и короткой чёрной бородой и изумрудным беретом с длинными перьями. Зайдя он всех поприветствовал и сразу извинился, что не выставляет вина и фруктов: "Как Я думаю вы все знаете, по причине недостойного поведения барона Крюйсса, точнее его попыток залезть на стол, к "нашей прекрасной Даме" и своим вульгарным поведением-испортить "праздник взору", мы решили что теперь-никаких возлияний! Прошу прощения, господа, но отныне-именно так!".
Вокруг огромного овального стола, стоящего в центре небольшого зала где все и собрались- начали зажигать ряды свеч и несколько факелов, после чего служанки накинули пять сафьяновых кож, скорее всего низшего качества, из телятины и начали их слегка умащивать непонятными зельями-поливая из небольших кувшинчиков.
Когда служанки отошли, хозяин дома довольно улыбнулся и произнёс: "Господа! Я довольно долго путешествовал по Иберике и видел многое, но вернувшись в родной Антверпен, мне бы хотелось показать вам искусство ласк, коим почти в совершенстве- обладают местные жители жаркой страны и что передались им- ещё от пунов и ромеев, вестготов и берберов- каждый из этих народов, по своему "учил" и был учим. Начнём же! Маркесита-твой выход!".
Открылась незаметная дверка , за спиной у говорившего и в залу зашла темноволосая женщина: миниатюрная, крутобёдрая и пышногрудая, при этом обладающая весьма узкой талией, словом- "женщина-гитара". Одета она была на арабский манер: в шальвары, правда плотные и не прозрачные а также жилетку, что выгодно подчёркивала её огромную грудь и немного показывала низ очаровательного, округлого как натянутый барабан-животика.
Дав опереться, вошедшей женщине, на свою руку- хозяин дома помог ей взобраться на стол и сделать по нему несколько крохотных шажочков, постоянно "вихляя" бёдрами. Со всех сторон раздались вздохи и половина из мастеров кисти или "серебряных палочек", то бишь свинцовых карандашей упрощённых в изготовлении, тут же начали делать наброски и цокать языками. Молодые люди с блокнотами поменьше, принялись в них что то строчить, постоянно макая перья в надетые на шеи сосуды с чернилами и торопливо бубня себе под нос: " И шаг, что волне был подобен, бросала на стол-в безсознанье...".