Хельмут Ньютон. Автобиография (пер. К. Савельев)
Шрифт:
Я оказался в отчаянном положении, так как должен был представить все отпечатки к определенному сроку. Мне ничего не оставалось, как снова посыпать голову пеплом и написать письмо с извинениями. Во время следующей поездки в Париж я обнял Чоя и дважды поцеловал его в каждую щеку.
Искусство и коммерция
У меня есть друзья, которые называют себя «фотографами изящных искусств». Они никогда не заключают контрактов и не берут подряды, а работают самостоятельно в надежде получить грант или продать свои творения какому-нибудь музею. Я восхищаюсь их непреклонностью, но их фотографии часто кажутся мне скучными. За тот успех, которого я добился, мне нужно благодарить мир коммерции и «общество потребления», а не гранты, фонды или музеи. Я всегда находил вдохновение и стимул к творчеству в
Когда я занимаюсь фотографией, то делаю снимки не просто для себя, чтобы хранить их в ящике. Я хочу, чтобы их увидели как можно больше людей. Меня привлекает разнообразие, позволяющее переходить от редакторской работы к рекламным заказам или к составлению книг и проведению выставок. Поскольку я отказался от концепции фотографии как изящного искусства, то во время лекций и семинаров меня часто спрашивают: «Почему же тогда вы устраиваете выставки в художественных галереях?» Хотя приятно устроить выставку в красивой и престижной галерее, не менее интересно выставить свои работы в каком-нибудь большом гараже с белыми стенами или в любом другом месте, где есть подходящий фон для фотографий. Подобные выставки дают возможность отвлечься от печатных страниц и увидеть искусство художника в совершенно ином измерении. Оригинальные отпечатки, как большие, так и маленькие, по-иному воздействуют на зрителей. Век журнала эфемерен и короток, а книга похожа на дом: она живет в течение долгого времени. Все это разные явления.
Фотографии с Polaroid Когда я готовлю к работе свой Polaroid, то всегда испытываю странное чувство. До изобретения этого невероятного устройства мастера обходились без него и создавали незабываемые фотографии. Зачем мне нужен этот «костыль» для работы? И как получается, что первые снимки, сделанные на Polaroid, часто обладают свежестью и непосредственностью, отсутствующей в тщательно подготовленных и скомпонованных фотографиях на том, что я называю «настоящей пленкой»? Причина вот в чем: мне не терпится увидеть, как будет выглядеть моя фотография, поэтому хватаю камеру, навожу ее прямо или под углом и щелкаю затвором.
«Реконструкция – лучшее подобие реальности». Фотография с зажигалкой в форме пистолета
Polaroid – это замечательный блокнот для эскизов. Я часто пользуюсь им, чтобы получить первое представление о том, что собираюсь делать. Нравится ли мне то, что я вижу? Хочу ли я продолжать в том же духе или следует изменить тактику? В какой-то момент – лучше раньше, чем позже, – я должен решить, в каком направлении пойдет сеанс фотосъемки. Polaroid помогает мне в этом, хотя бывало так, что я принимал неверные решения и впоследствии жалел об этом.
Иногда я пользуюсь Polaroid на манер старинных первопроходцев, которые раздавали бусы туземцам, чтобы завоевать их доверие. Я раздаю людям моментальные снимки, чтобы обеспечить их сотрудничество. Я вручаю снимки как сувениры, лишь бы добиться своего. Впрочем, обычно я трачу на них мало времени и делаю не больше одного-двух снимков с Polaroid. Для меня важнее потратить время на подготовку к съемке на настоящую пленку.
Было одно исключение. Когда я работал над серией «Одетые и обнаженные» – пожалуй, самой сложной из моих фотосерий, – то просматривал целую кучу моментальных снимков. Мой ассистент стоял рядом с главной камерой и беспрестанно щелкал Polaroid, пока я «всерьез» фотографировал, чтобы обеспечить позже точно такое же расположение фигур во втором варианте каждого снимка. Следует понимать, как трудно добиться совершенно одинакового положения рук, ног, туловища и головы, а также осанки и выражения лица не только у группы людей, но даже у одного человека, который находится или быстро движется перед камерой. При этом интервал между первым и вторым вариантом каждого снимка часто составлял более двух или трех часов.
Приходилось то и дело поправлять прически и макияж; в конце концов, людям нужно есть, а после этого их энтузиазм ослабевает. Если бы у меня не было большого количества моментальных снимков для сравнения, я не смог бы добиться точного совпадения поз в обоих вариантах снимков.
«Реконструкция – лучшее подобие реальности» – вот еще одна моя находка. Однажды я зашел пропустить рюмочку-другую в квартиру одной женщины в Лос-Анджелесе. В какой-то момент она достала зажигалку в виде пистолета, прикурила сигарету, а потом сунула в рот ствол пистолета-зажигалки и посмотрела на меня. Я быстро сделал снимок Polaroid, а год спустя воспроизвел этот драматический момент на настоящей пленке.
Разумеется, как и все фотографы, я иногда пользуюсь Polaroid для проверки определенных технических деталей, сложных схем освещения и так далее. В таких случая моментальные снимки тоже очень полезны.
Возвращение в Берлин
Похоже, что возвращение моих архивов в мой родной город уже стало свершившимся фактом. Лорд-мэр Берлина Клаус Воверейт принял мое творчество близко к сердцу и выделил мне настоящий дворец для основания фонда Хельмута Ньютона. Вместе с профессором Клаусом-Дитером Леманом, президентом Фонда прусского наследия, он преодолел все бюрократические барьеры на пути этого мероприятия.
Эта история не лишена драматизма. Во время поездки в Берлин в 2002 году нам показали пять зданий – одно мрачнее другого, – которые власти города сочли подходящими для хранения моих архивов. В конце долгого дня, когда даже наши гиды выбились из сил, нам объявили, что есть еще одно здание для просмотра, но заверили, что нам оно не понравится. Усталые и голодные, мы погрузились в автомобиль и направились в центр Западного Берлина рядом с Гарденбергштрассе, куда я когда-то ходил на уроки гимнастики. Это место находится в пяти минутах ходьбы от гостиницы Kempinski, в той части города, которую я знаю как свои пять пальцев. Мы остановились у задних ворот берлинского зоопарка, рядом с вокзалом «Зоо». Что же увидел перед собой? Дворец! Прекрасное трехэтажное здание начала XX века, с великолепным фасадом. Надпись на фронтоне гласила: «Построено при кайзере Вильгельме II, короле Пруссии, для офицеров армии в Берлине, 1909 год».
Фонд Хельмута Ньютона в Берлине
Нас провели внутрь, и открылись новые чудеса: здание было в почти идеальном состоянии, словно ожидало меня. По другую сторону дороги из окон был виден железнодорожный перрон, где я шестьдесят четыре года назад простился с родителями и отправился в странствие по неизведанному миру. Я не сентиментальный человек, но не смог сдержать дрожь волнения, когда этот день из глубины времен вспомнился мне.
Примечания
1
Вход для господ ( нем. ).
2
Чердак ( нем. ).
3
Мягкое кресло с невысокой спинкой, переходящей в подлокотники. ( Здесь и далее примечания переводчика .)
4
Лицо, незаконно ввозящее валюту ( нем. ).
5
Смесь джина с горькой настойкой, которую первоначально употребляли на флоте для профилактики желудочных расстройств.
6
Положение обязывает ( фр. ).