Хельсрич
Шрифт:
Апотекарий уныло повесил голову. От стыда? В раздумьях?
— Я понимаю, — говорит он, ни к кому не обращаясь.
— Мы еще поговорим об этом, Неро. Теперь по машинам, братья. Мы едем на юг.
Половина города превратилась в руины. Жилые башни стоят под желтыми небесами Армагеддона пустые и покинутые.
Группы орков — шакалы-одиночки, отставшие от главных сил, — грабят опустевшие кварталы. Те немногие жители, что остались в домах, безжалостно убиваются ксеносами.
Пять бронированных
Приам сбрасывает скорость и оказывается рядом с Нероваром. Рыцари не смотрят друг на друга, когда проезжают по темному рокриту шоссе сквозь уничтоженный конвой неподвижных обгоревших танков.
— Его смерть, — начал воин, его голос по воксу искажается и трещит от шума двигателей, — она беспокоит тебя?
— Я не хочу об этом говорить.
Приам объехал обугленный остов того, что еще недавно было транспортом «Химера». Пристегнутый к спине меч ударялся о броню в такт движению мотоцикла.
— Он умер недостойно.
— Я сказал, что не желаю говорить об этом, брат. Оставь меня.
— Я говорю, потому что был дружен с ним, как и ты, и я тоже скорблю. Он плохо погиб. Скверная, скверная смерть.
— Он убил нескольких, прежде чем упал.
— Да, — согласился мечник. — Но ему нанесли смертельную рану в спину. Меня бы это опозорило чрезмерно.
— Приам! — Голос Неровара был ледяным и выдавал обуревавшие его чувства. И угрозу. — Оставь меня в покое.
— Неро, ты невозможен. — Приам прибавил скорость и унесся вперед. — Я пытаюсь выразить тебе сочувствие. Пытаюсь наладить отношения, а ты ругаешь меня. Я запомню это, брат.
Неровар ничего не сказал и просто глядел на дорогу.
Платформа Джаханнам.
Шестьсот девятнадцать рабочих размещались на океанской промышленной базе. Ее очертания на фоне неба представляли собой мешанину из кранов и топливных хранилищ. А под ней была лишь водная бездна и богатство сырой нефти, из которой создавали прометий.
Внезапно в глубине появилась некая тень.
Словно черная волна под поверхностью воды, она подплывала все ближе к опорам, державшим гигантскую платформу на поверхности. Тени поменьше — похожие на острых рыб — выплеснулись перед первой, как ливень из тучи.
Платформа сначала вздрогнула, словно под напором холодных ветров, что всегда налетали с берега.
А затем с величественной неспешностью начала падать. Многоуровневая платформа размером с целый город погрузилась в океан. Суда вокруг нее один за другим начали взрываться. Каждый из кораблей, получив пробоины, тонул рядом с платформой Джаханнам.
Шестьсот девятнадцать рабочих и тысяча двадцать один член экипажа погибли в холодной воде в течение
В конце концов платформа затонула, на поверхности остались лишь плавающие обломки.
Хельсрич ничего не услышал.
Платформа Шеол.
В центральном шпиле, угнездившемся среди множества высоких складских башен, офицер-техник Найра Ракинова бросила взгляд на зеленый экран, где внезапно изображение сменилось помехами.
— Ты шутишь, да? — обратилась она к экрану.
Тот ответил белым шумом.
Девушка грохнула кулаком по толстому стеклу. Но экран лишь чуть громче зашумел. Найра решила больше не повторять попытку.
— Мой монитор сломался, — обратилась она к остальным в помещении. Оглянувшись через плечо, техник увидела, что «остальные», состоявшие обычно из грузного бывшего крановщика Грули, который отвечал за связь, ушли за кружкой кофеина.
Она снова посмотрела на пульт управления. По всему экрану замерцали тревожные сигналы. На секунду на гидролокаторе внезапно появился входящий импульс. Сотни. Потом снова только пустой океан. И снова ничего, только небольшое искажение.
Комната вздрогнула. Вся платформа содрогнулась, словно при землетрясении.
Найра судорожно сглотнула, уставившись на экран. Картинка сотен точек под водой вновь вернулась на экран.
Она кинулась через дрожавшую комнату и принялась долбить по кнопке передачи на вокс-станции.
Девушка успела крикнуть: «Хельсрич, Хельсрич, прием…» — прежде чем мир выскользнул из поля зрения, а затем палуба ушла из-под ног и вторая нефтяная платформа Вальдеза с разрезанными стальными конструкциями, изгибаясь и скрипя, ушла под воду.
Платформа Люциф.
На самом большом из трех океанских комплексов работало вдвое больше людей, чем на Джаханнаме и Шеоле. Они были бессильны предотвратить надвигавшееся разрушение, но хотя бы увидели его приближение.
По всей платформе ауспики гидролокаторов внезапно показали те же волны искажений, что предшествовали гибели Шеола и Джаханнама. Но здесь полностью укомплектованный пункт управления отреагировал расторопнее — техно-аколит низкого ранга сумел восстановить более менее приемлемое изображение.
Офицер-техник Марвек Коловас немедленно вышел на связь, и его мрачный голос понесся прямиком к большой земле:
— Хельсрич, это Люциф. Приближается мощная, повторяю, мощная вражеская флотилия. Как минимум три сотни подводных судов. Мы не можем связаться ни с Шеолом, ни с Джаханнамом. Ни одна из платформ не отвечает. Хельсрич, Хельсрич, прием.
— Ух…
Коловас, сощурившись, посмотрел на приемник в руке.
— Хельсрич! — воззвал он.
— Ух, это работник порта Нилин. Вы подверглись нападению?