Хёвдинг Нормандии. Эмма, королева двух королей
Шрифт:
Но о дальнейшей судьбе Торкеля Кнуту тоже ничего не удалось разузнать. Казалось, никто на всем Севере не знает ничего, кроме все того же: Торкель исчез из Ледде, взяв с собой лишь один корабль, да и тот без команды.
И вот новое, вернее, обновленное послание Ульфу: за это Кнут ему точно уши отрежет; да, Ульфа действительно сочли виновным в исчезновении Торкеля.
Что же до избрания короля, то Ульф обвинил во всем Эмму, мол, она обманула его. В то же время напомнив Его Величеству о том, что сам Кнут сказал перед тем, как Ульф оставил Англию.
Бесцеремонное требование
Кнут знал: последнее — правда. Его наблюдатели могли рассказать о крупных скоплениях шведских и норвежских воинов. И цель у них могла быть лишь одна.
Пока был жив Олав Шведский, Кнут питал надежду, что родственные связи и набожность шведского конунга воспрепятствую постоянному союзу между Швецией и Норвегией. Но сейчас Олав отправился к праотцам. Его место занял Энунд Якоб, явно хороший друг своему норвежскому свояку. Надежды Кнута, что Олав Харальдссон обломает себе рога, что-то не осуществлялись. Во всяком случае, время тянулось слишком медленно — или слишком быстро, смотря для кого. Не может же Кнут терпеть целую вечность, что им унаследованная Норвегия находится в незаконном владении.
И Кнут вооружил всех, кого мог. Ему трудно было убедить англичан отправиться мстить «королю» Олаву, и поэтому он был вынужден вербовать соотечественников и других норманнов. Флот Торкеля как раз был бы кстати, но Ульф либо разогнал его, либо унизил тех, кто остался под командованием датчан.
Какую позицию занимал датский флот и войско в надвигающейся войне, Кнут не мог понять. Ульф хромал на обе ноги. То он вел горячие речи о мирном соглашении с «братскими народами», то говорил, что больше боится английского короля, чем двух других, вместе взятых, ведь Кнут всерьез настроен против него из-за историй с Хардекнутом, из-за Свейна, сына наложницы» а также из-за Торкеля.
Можно ли доверять Ульфу ярлу или нельзя? По словам осведомителей, Ульф уже был в контакте с Энундом Якобом и предложил тому в обмен на мир отдать Блекинге Швеции, а Халланд — Норвегии. Сам же он за это хотел продолжить править Данией, пока не повзрослеет Хардекнут.
Что было во всем этом правдой, а что ложью, было неясно. Странным казалось и то, что Эйлиф, которого Кнут сделал ярлом в Англии, покинул эту страну и присоединился к Ульфу.
Шел 1026 год. Кнут со своим флотом отплыл из Англии в Данию. Там он начал с высадки в Лимфьорден, чтобы войско поживилось грабежом. Там же он назначил встречу с одним из своих дружинников, стоявшим в фарватере между Норвегией и Данией и наблюдавшим за всем, что там происходило. Тот сумел рассказать, что Олав Харальдссон идет со своими кораблями в южном направлении. Очевидно, он идет на встречу со шведским конунгом где-то на юге Балтийского моря.
Итак: вперед, и по возможности воспрепятствовать этой встрече флотов! Олав явно был потрясен быстротой появления Кнута.
Флот Кнута рыскал много дней, и нашел их — и норвежцев, и шведов, — укрепившихся в широком устье реки.
Следов же кораблей Ульфа ярла Кнуту пока еще не попадалось. Но поговаривали, будто он перешел на сторону противника…
Того, что случилось потом, Кнут не очень понял. По примеру Торкеля Высокого он со своим королевским драккаром держался на должном расстоянии от тут же разыгравшейся битвы и был готов при необходимости вмешаться в нее. Его корабль стоял у берега, и он видел, как тонули суда с обеих сторон и как множество славных викингов рубило друг друга мечами и топорами. Он как раз приготовился отдать новый приказ, когда его судно внезапно завертело сильным течением. Вода вокруг него вмиг наполнилась валежником и бревнами, угрожавшими разбить его драккар, попытайся только гребцы затормозить его веслами на этой страшной скорости.
Поэтому Кнут крикнул своим дружинникам сушить весла, пусть судно подчинится этому странному течению, — надо надеяться, оно само скоро ослабнет, и тогда можно будет легко повернуть корабль в нужном направлении.
Позже он слышал рассказы о том, что Олав приказал построить запруду выше по течению и потом, в подходящий момент, как раз, когда корабль короля Кнута оказался поблизости от устья реки, развалил ее.
Король Кнут сразу же понял, что охотятся именно за ним и его судном. Водяным валом перевернуло многие из его драккаров, а его собственный корабль отнесло далеко от остальных, не пострадавших от внезапного речного паводка.
Тут множество лодок двинулось к его одинокому судну, и он сразу же понял, что произойдет дальше. Его тяжелый драккар мог бы, конечно, легко уйти от врагов, набери он заранее скорость. Но на таком коротком расстоянии быстроходные ладьи врага тут же нагонят его.
И он стал раздумывать, что же ему делать, чтобы избежать плена. Быть может, поступить так, как поступил Олав сын Трюггви, который, как утверждали, предпочел выброситься за борт, но не уступить верховной власти?.. Верховная власть однажды принадлежала его отцу, королю Свейну, вместе со шведским конунгом. Сейчас только роли поменялись, а в остальном все было так же…
Его дружинники встали у релингов, чтобы встретить врага, но тут Кнут увидел суда с поднятыми парусами и с гребцами на каждой уключине. Они шли с запада наискосок, шли быстро, гораздо быстрее, чем норвежцы и шведы. Так что же, черт возьми, он видит? Суда-то датские! И на драккаре хёвдинга стоит Ульф, его зять!
Потребовалось всего лишь несколько минут, вражеские суда либо оказались разбиты и перевернуты, либо успели уйти. Корабль короля Кнута отошел к югу, из гущи боя.
И чуть попозже король увидел, как его уцелевшие суда присоединились к флоту Ульфа и тоже направились на юг.