Хэйлстоун. Ч. 1
Шрифт:
Стая птиц с криком пронеслась в направлении Хэйлстоуна и исчезла из виду. Джеймс захотел стать одной из них и полететь над городом, вдаль, за хребет Синих гор, в страну охотников, кровь которых закипала в нем. Не смотря на то, что он лишь на половину принадлежал к этому народу, Джеймс всегда чувствовал себя его частью. Черные прямые волосы, кожа темнее, чем у соседских мальчишек, только светлые серые глаза выдавали в нем жителя долины.
Ветер сменил направление и погнал облака в другую сторону, отчего, наверное, некоторые из них потемнели, и в воздухе запахло дождем.
Внизу, утопая в
От фонтана на центральной площади во все стороны разбегались узкие улочки. Самая длинная Дубовая улица проходила через весь город и заканчивалась в дубовой роще, от которой и получила свое название. Старики утверждали, что количество деревьев, посаженных вокруг Хэйлстоуна, соответствовало числу погибших в пути из далекой страны воинов, оставшиеся в живых и основали город. Поговаривали даже, что останки первых поселенцев захоронили в самом сердце плотины, и они до сих пор защищают Хэйлстоун от бед. Ну еще много чего рассказывают по ночам, когда не спится. А между тем половина деревьев в роще была поражена омелой, и разрастающейся торговле вековые дубы мешали – на ближайшем городском собрании было решено подробно обсудить эту проблему.
За Хэйлстоуном простирались поля и пастбища. Невысокие Синие горы и лес отделяли долину от страны охотников. Для Джеймса там была земля героев, богатая приключениями и опасностями. Сколько всего он уже преодолел в своем воображении! Так хочется иногда прожить чужую жизнь, стать обязательно кем-то другим, не зная даже самого себя, и уж тем более не представляя какого это, быть тем другим.
Проскользнувшая над городом огромная тень заставила Джеймса очнуться. Он не успел ее рассмотреть, но ему показалось, что это была тень дракона. Ладони его похолодели, страшно и радостно было поверить, что он увидел легендарного Белого дракона. Конечно не самого дракона, а только тень, похожую на… Пожалуй, лучше будет об этом никому не рассказывать.
Предания обитателей долины Джеймс знал довольно смутно, но в потусторонних силах народа охотников он ориентировался прекрасно.
Белый дракон, согласно поверью, символизировал победу над врагами, бессмертие и власть. Считалось, что самые сильные и непобедимые воины избранники самого Белого дракона.
Джеймс поднял голову и увидел, как два всадника ведут ожесточенный бой, один упал, поверженный в грудь, и все превратилось в серую облачную массу. Заморосил мелкий дождь.
«Надеюсь, он успеет ему помочь» – подумал Джеймс и поспешил спуститься в город.
Никто не видел Белого дракона, считалось, после встречи с ним человек обязательно умрет. Но Джеймс знал: что нельзя увидеть ясно, то можно уловить боковым зрением. Его мать всегда говорила: будь осторожен, краем глаза мы можем видеть другой мир.
***
Как известно, самое темное время ночью перед рассветом. Именно в эти часы чаще всего снятся кошмары, и нападает необъяснимый страх.
Немногим меньше полусотни всадников и пеших смешались среди лесной чащи. Различить враждующие стороны можно было только потому, что меньшая часть из них бросалась в бой как обезумевшая,
Всадник на единственном белом коне, резко выделявшемся из темноты, уже несколько минут отбивался от противника, меньшего по росту и телосложению. Словно законы природы утратили здесь свою силу.
Через некоторое время враг оказался убит, и взору всадника открылась ужасающая картина: десятка два его воинов вопреки всему пытались наступать и падали мертвые один за другим, их крики, как и жизни, поглощала тьма. Но если кто-то уцелеет, то навсегда утратит имя кемeра – страх всегда будет у них на пути.
Белый конь, взмыленный и окровавленный, помчался в самое сердце боя, пытаясь отрезать оставшихся живыми воинов и привлечь их внимание.
– Отступайте! Назад! Немедленно назад! – голос его сорвался, всадник упал вместе с лошадью и не сразу понял, что случилось.
Из обезглавленного тела коня хлестала кровь, он почувствовал ее еще теплые струйки на своих руках. Над ним нависла огромная фигура, лица было не разглядеть, слабый лунный свет скользнул по жилистой руке, сверкнул металлический браслет, затем блик спустился по лезвию меча. «Я принадлежу моему господину, жизнь и смерть моя в его руке» – первый раз всадник увидел такую надпись на браслете, хотя последнее время часто слышал о таких. Это значило одно: неизбежную смерть, но возможен был и худший конец.
– Ноэль! – преклонных лет кемер навалился всем своим грузным телом на стоявшего с обнаженным мечом врага и подмял его к земле. Мгновений хватило, чтобы Ноэль встал и приготовился защищаться. Еще один случайный лунный проблеск упал на лицо противника, общие черты которого с Ноэлем было трудно не заметить.
– Неужели ты? – Ноэль отшатнулся как от прокаженного.
– Я дам тебе время подумать. Недолго. – Острие меча скользнуло по телу всадника и наотмашь ударило старого кемера, поднимавшегося с земли.
Противник вскочил на коня и умчался в чащу, его примеру последовали остальные на глазах у удивленных воинов.
– Возвращаемся в деревню! Быстрее! – Ноэль схватил чьего-то раненного коня и усадил на него спасшего ему жизнь старика.
Небо стало светлеть, все стихло, но в наступившей тишине еще долго слышался звон оружия и чьи-то вздохи.
После полудня небольшой отряд выживших покинул опустевшую деревушку, затерянную между лесами и болотами, и пустился в долгий обратный путь на родину, ведь это только победа и слава сокращают дорогу домой, а поражение и бесчестье делают ее бесконечной.
– Проклятая земля! И надо было в такую даль ехать! Ох! Что за недобрый час . . .
– Прекрати!
Ехавший позади всех кемер, вздыхавший о несправедливости жизни второй час пути, выпустил поводья из рук и удивленно поднял голову. Его оборвали впервые после выхода из деревни.
– А я не понимаю, почему мы не остались, разве мы не заслужили небольшой пир и отдых? Так нас совсем уважать не будут и платить перестанут.
– У тебя одно только на уме! – проронил кто-то из ехавших впереди.