Хилтоны. Прошлое и настоящее знаменитой американской династии

Тараборелли Рэнди

Глава 4

«На всякий случай»

Вечером в субботу 19 сентября 1971 года Конрад вернулся в Соединенные Штаты.

На следующий день Франческа позвонила ему по телефону и спросила, как он себя чувствует, как прошла поездка и говорил ли он уже с Оливией Уэйкмен относительно ее просьб. Конрад сказал, что еще не успел с ней поговорить, но сделает это позднее, и обещал перезвонить. Он по-прежнему сожалел об этой истории с Франческой и не пришел ни к какому решению.

Днем Конрад нашел время поговорить с Оливией.

– Она хочет, чтобы мы помогли ей оплатить квартиру, – сказала она, намеренно

употребив слово «мы», чтобы несколько сгладить просьбу девушки. Она подождала, но Конрад молчал. – И еще просит нас купить ей маленький автомобиль.

Снова ожидание, и снова молчание.

– А также просит назначить ей ежемесячное содержание в тысячу долларов.

Опять гробовое молчание.

Наконец Конрад заговорил:

– Позвоните Бентли. – Он имел в виду своего давнишнего адвоката Бентли Райана. – Пожалуйста, узнайте, сможет ли он приехать сюда.

Оливия вышла в другую комнату выполнить его распоряжение.

Менее чем через час Бентли Райан прибыл в Каза Энкантадо.

Втроем они уселись в кабинете Конрада.

– Боюсь, дела у нас с Франческой плохи, – начал Конрад, по воспоминаниям Оливии. – Но это не ее вина. Она вообще ни в чем не виновата.

Затем он рассказал о разговоре с Франческой перед его поездкой в Европу. Рассказ поразил Райана. Он сказал, что, судя по всему, это неприятная сцена была «неизбежной», но все-таки ему очень неприятно о ней слышать.

– И что нам теперь делать? – спросил он.

– Если бы я знал! – вздохнул Конрад.

– Мы можем просто удовлетворить ее просьбы, – предложила Оливия и подчеркнула, что Франческа ничем не заслужила обрушившиеся на нее неприятности. Затем она сказала, что может помочь девушке подыскать квартиру и автомобиль по недорогой цене. Она попросила их доверить все это ей.

– Нет, Оливия, – решил Конрад, – хотя я благодарен вам за предложение. Лучше, если можно, запишите письмо для нее.

Блокнот для стенографии был у Оливии при себе, и Конрад надиктовал длинное письмо Франческе.

Письмо Франческе от 20 сентября 1971 года Конрад начал с упоминания о том, что, хотя у него полный стол деловых бумаг, он нашел время поговорить о ней с Оливией. Однако прежде чем перейти к ее просьбам, он хочет сказать Франческе, что сильно встревожен состоявшимся с ней разговором перед поездкой в Европу. Он обдумывал его во время поездки и понял, что между ними впервые произошел столь неприятный разговор. Он до сих пор не может освободиться от чувства досады. Затем он переходит к главному.

Он знает, что Франческа просит снять для нее квартиру и купить автомобиль, чтобы она меньше зависела от Жа-Жа, а также назначить ей содержание в тысячу долларов в месяц. Но после долгого размышления он решил не удовлетворять ее просьбы. «Ни морально, ни тем более официально я не несу перед тобой какой-либо ответственности», – пишет он. Хотя он прекрасно понимает, что его решение может «нарушить нашу дружбу», он искренне надеется, что этого не произойдет. В течение многих лет между ними существовали приятные отношения, и он часто вспоминал их совместные поездки, например, тот раз, когда они вместе ездили в Нью-Йорк и Франческа проявила себя умной и наблюдательной девушкой. Тем не менее он уже принял решение и не намерен объясняться по этому поводу. Как всем известно, она всегда находилась на попечении Жа-Жа, и он не желает этого менять. Он полагает, хотя и не полностью в этом уверен, что у Жа-Жа достаточно

средств, чтобы содержать Франческу, и что она вовсе не отказывается и впредь делать это.

В заключение Конрад говорит, что, если Франческа примет его решение и больше никогда не станет просить у него денег, он будет очень рад продолжать с ней отношения, сложившиеся между ними до этого последнего разговора. Он желает ей всего самого лучшего и не сердится на нее. «Напротив, с любовью шлю тебе мой привет и надеюсь, что это взаимно. Папа».

После того как Конрад закончил диктовать письмо, наступила напряженная тишина. Казалось, ни Оливия, ни Бентли просто не знали, что сказать.

Наконец Бентли проговорил:

– Конни, ты уверен?

– Да, – твердо сказал Конрад, – уверен.

Затем, на тот случай, если Франческа когда-нибудь снова вернется к своим требованиям, Конрад продиктовал Оливии еще одно письмо, на этот раз адресованное ей самой и Бентли.

– Боюсь, это письмо станет испытанием для вашей сдержанности, – предупредил он перед тем, как начал диктовать.

В этом втором письме от той же даты он отмечает, что в их присутствии только что продиктовал письмо Франческе. И подчеркивает, что содержание его первого письма ничего не должно изменить в его завещании, касающемся Франчески. Оливия и Бентли прекрасно знают – поскольку в то время присутствовали в его жизни, – что «я не являюсь и не могу быть отцом Франчески». Он объясняет, что единственной причиной, по которой он согласился дать свое имя Франческе, было его нежелание, чтобы Франческа росла с сознанием, что является незаконнорожденной. Больше того, он называл ее своей дочерью, чтобы она чувствовала себя любимой. Однако в действительности он не был ее биологическим отцом и даже не удочерил ее. Таким образом, если в будущем будет поднят этот вопрос, он просит Оливию и Бентли подтвердить его соображения относительно своего отцовства и объяснить причину сделанного им в завещании решения касательно Франчески на основании факта ее рождения. Насколько он помнит, Франческа родилась «через почти полтора года после моего разъезда с Жа-Жа, после чего у меня не было интимных отношений с моей бывшей женой». И подпись: «Конрад Н. Хилтон».

Закончив записывать, Оливия несколько раз перечитала письмо, словно пытаясь примириться с его содержанием. Теперь, когда тайна, хранимая так долго и тщательно, оказалась доверена бумаге, она испытывала тяжелейшую внутреннюю борьбу.

– Пройдите в другую комнату, напечатайте письмо и принесите нам, – сказал Конрад, пробудив ее от размышлений.

Хотя Конрад тяжело переживал всю эту историю с Франческой, он решил отнестись к ней как к обычному деловому вопросу, очевидно опасаясь, что когда-нибудь он действительно может стать таковым.

Когда Оливия вышла, Конрад и Бентли просто смотрели друг на друга, не говоря ни слова. Казалось, им было нечего сказать. Чуть позже Оливия вернулась с письмом, напечатанным на бланке корпорации «Отели Хилтон». Она передала его Конраду, который дважды внимательно прочитал его, затем сложил, достал из ящика конверт, вложил в него письмо, заклеил конверт и протянул Бентли.

– Вот, храните его у себя. На всякий случай.

– На какой случай? – спросил Бентли.

– Просто на всякий случай, – повторил Конрад и твердо посмотрел ему в глаза, словно отметая дальнейшие объяснения.