Химическая свадьба
Шрифт:
– Лорд Вандаарифф вовсе не посылал за вами.
– Но он примет меня. – Труст светился уверенностью. – Он захочет услышать о том, что было достигнуто, о действиях врагов…
– Вы имеете в виду Свенсона.
– Несомненно. – Труст дрожал. – Ужасная фигура. Вы бы видели, как мучился тот бедный ребенок! Она управляла машинами – вы, верно, догадались об этом, я не знаю как – и то зловоние, желчь, черная, как деготь, заполнявшая ей рот…
Труст всплеснул руками, вспоминая, но сразу снова схватил вожжи.
– Чудовищно, –
Пока Чань слушал эту историю, он думал о жестокой дилемме доктора: как спасти Маделин Крафт, не погубив при этом ребенка. Свенсон потерпел неудачу и действовал с холодной жестокостью, на которую, как думал Чань, был неспособен… и все же, кто знает, каков сейчас разум и характер Свенсона? Горе ведет каждого по своей особой темной тропе.
– Мы бежали от пожара разными путями, и тогда я последний раз видел его. – Профессор поднял брови. – Этот немец – сумасшедший, знаете ли. Убийца.
– Он не убил вас.
– Не от доброты! – Труст хитро посмотрел на Чаня. – Вы знаете, я думаю, вы хотите увидеть Роберта Вандаариффа не меньше, чем я, и рассчитываете, что я проведу вас через ворота благодаря моим ценным новостям!
Труст хихикнул и так далеко зашел, что даже хлопнул Чаня по колену. Тот поймал его руку так, как ловят муху.
– Расскажите о новом стекле Вандаариффа. Других цветов.
– Уверяю вас, я ничего об этом не знаю…
Чань больно сдавил его кисть. Лицо Труста исказила гримаса, и Чань выпустил руку, но пухлая плоть там, где он сжал ее, порозовела. Труст растирал пальцы, смирившись, но его глаза продолжали светиться. Обычно силы и боли было достаточно, чтобы подчинить человека, непривычного к насилию, но Труст оказался более стойким.
– Так вот, значит, как? Я надеялся на более товарищеские…
– Тогда не лгите. Разные цвета. Каждый с различными алхимическими свойствами.
– Алхимические? – Труст снова хитро посмотрел на Чаня, оправившись. – Конечно, вы не верите в подобную чепуху?
– Я не лорд Вандаарифф.
Труст рассмеялся.
– Но в этом он просто гений! Для каждого упоминания алхимии, планет и сфер, метафорических мазков, если вы хотите…
– Метафорический конский навоз.
– Так можно сказать, но наука, которая там используется, вполне здравая, как звон колокола.
– Итак. Стеклянные пластинки. В чем их цель?
– Да нет никакой цели! – настаивал Труст. – Эксперименты со сплавами, и ничего более. Главным компонентом каждой пластинки остается синяя глина…
– Они не содержат воспоминаний?
– Нет! Каждая пластинка – это сплав синей глины с разными металлами…
– Почему? Почему алхимический?
Труст не услышал его вопроса, потому что его внимание отвлекло лицо Чаня. Кардинал вытер щеку, подумав, что забрызгал ее кровью Фойзона.
Труст
– О боже, я понятия не имею. Да и где алхимические машины могут быть установлены?
Чань схватил и натянул вожжи. Труст боролся и пытался удержать их. Он боялся, что двуколка опрокинется, но лошади остановились без неприятных происшествий.
– Вы так безрассудны, что могли сломать нам шеи!
– Как горевала бы вся страна. Слезайте. – Чань запустил руку под сиденье и выбросил одну из сумок профессора на дорогу.
– Что вы делаете? Я иду с вами, я нужен вам!
Чань выбросил еще одну сумку. Он целился в грязную сточную канаву, но не добросил. Труст попытался остановить попутчика, но Чань сильно толкнул его в грудь.
– Слезайте.
Профессор послушался и неуклюже спустился именно в тот момент, когда последняя сумка упала на дорогу. Чань спрыгнул следом и быстро пошел. Труст подобрал груз и поспешил за ним.
– Но наша двуколка! Кто-нибудь ее украдет!
– Ну и пусть.
– Мои бумаги тяжелые!
Чань бросил через плечо.
– Так оставьте их.
Труст догнал его только на углу, раскрасневшийся и задыхающийся.
– Вы сумасшедший!
– Действительно? – Чань посмотрел на профессора поверх своих очков. – Видите ли, я знаю Роберта Вандаариффа и знал до встречи с ним графа д’Орканца еще лучше.
– Вы знали графа? – Голос Труста зазвенел, как у мечтательного поклонника французской империи, говорящего о Наполеоне.
– Я проткнул ему кишки саблей.
Профессор сильнее прижал свой груз к груди.
– Вы не священник.
Чань рассмеялся и продолжил путь. Труст оглянулся на двуколку, когда они сворачивали за угол, лошадь покорно ждала на пустой улице.
– Боже Всевышний!
Надо отдать должное Трусту, в этом его возгласе слышался не столько страх, сколько подавленность.
Перед ними находилась железнодорожная станция Кремптон-плейс, платформа которой была так забита ожидающими пассажирами, что некоторые расположились прямо на путях. Чань не видел ни наемников Фойзона в зеленых мундирах, ни гренадеров Бронка.
– Нам будет не пробиться, – пропыхтел Труст. – Нужно вернуться назад к лошади, пока ее не увели.
– На лошади мы не успеем вовремя. Вы сами это сказали.
– Не успеем до чего?
Чань резко остановился. Труст наткнулся на его спину и выругался, когда одна из сумок упала на землю.
– Оставьте! – выкрикнул Чань. – Поторопитесь.
– Я не могу их оставить! О, черт бы вас побрал, разве вы не подождете?
Чань не слушал его, потому что разглядел нечто важное. Он вырвал сумку у Труста и использовал как таран, чтобы пробиться сквозь кусты на дорожку, шедшую параллельно рельсам.