Химия без прикрас
Шрифт:
«В больничке невкусная каша,
На жестком матрасе лежу.» — гласило сообщение от Фани.
Вызов принят. Наша любимая игра — стихотворная чепуха — частенько могла и настроение поднять, и на творческий лад настроить. На ходу строчу ответ:
«На всех не хватает чашек,
У лампы смешной абажур.»
«Димон принесет мне домашку,
Скупую пролью я слезу.
Димон мой такая милашка!
Люблю я свою егозу!» — объемный ответ приходит практически моментально. М-да. Похоже, Фаине там действительно скучно. Лежит, строчит… А мне еще к химику-садисту возвращаться.
«Так, хватит валяться, малышка!
Нам
«Наш химик тоже милашка?
Его кто-то видел жену?» — ответ появляется через пару секунд. Наверно, лежа в больнице, можно научиться строчить сообщения со скоростью света.
— Дмитриева, ты что здесь шастаешь? — голос Лидочки разрезает идеальную коридорную тишину. От испуга я чуть не выронила телефон из рук, но все же в последний момент подхватила его.
— А меня Дмитрий Николаевич за журналом отправил, — ответила я и сунула телефон в карман брюк.
— Поднимайся, я его сейчас занесу, — воодушевившись своим решением, Лидия Владимировна завернула в учительскую и, сказав мне уверенное «иди уже», прозвучавшее практически в приказном тоне, отправила обратно в класс, без ожидаемого трофея. Ох, чувствую, не обрадуется химик этому…
— Димон, ты прогуляться вышла? Где журнал? — Дмитрий Николаевич нарочито презрительно растянул мое школьное «погоняло» и посмотрел на меня из-под очков. Я набрала побольше воздуха в грудь, чтобы рассказать, как журнал был практически перехвачен в последний момент, и что я была обязана уступить классной, ведь кто я такая, чтобы оспаривать решения взрослых… Но, остановив свою бурную фантазию, выдаю только фразу, нарушающую всю субординацию, которая с момента нашего знакомства и так трещала по швам:
— Вам это, наверно, о-о-о-очень не понравится, но… — я не успела договорить, как сзади меня появилась Лидочка и практически протолкнула мою нерешительную тушку в класс.
— Вот, Дмитрий Николаевич, — глупо улыбнулась она и подошла к столу преподавателя. — Нерасторопная Дмитриева, как у нее по физкультуре «пятерка»-то стоит?
Не могу сказать с уверенностью, но, по-моему, я стояла с открытым ртом. Согласна, то, что я не взяла из учительской журнал — мой проступок, но то, что сейчас Лидия Владимировна говорит, мягко говоря, обидно! Несчастная одинокая женщина, которая еще совсем недавно, пару лет назад читала нам курс биологии и анатомии, при этом стыдливо заливаясь краской, сейчас показывала верх мастерства самого неумелого флирта! На секунду показалось, что даже Королёва презрительно фыркнула.
— Благодарю, Лидия Владимировна, — химик взял журнал из рук биологички и учтиво добавил: — У вас, должно быть, урок?
— Ах, да, да, — актриса из нее никакая. Лидочка вышла из кабинета, даже не взглянув на меня, на ходу поправляя свой пучок на затылке. А я только переводила свой ошарашенный взгляд с классной на химика.
— Ну, Дмитриева, раз ты стоишь — иди-ка к доске. Записывай исходные. А я посмотрю, как ты опыт проведешь, — Дмитрий Николаевич злорадно оскалился. Мне же осталось только подобрать остатки самообладания и шагнуть к доске. Взяв мел в руку, я выжидающе посмотрела на химика.
— Реактивы на кафедре, — препод указал рукой на пробирки. Нерешительно подойдя к столу, я взяла одну из стеклянных колбочек, и тут напряженную
— Простите, я забыла выключить, — не выпуская пробирки из рук, я полезла за телефоном и краем глаза увидела, как грозно поднимается со своего места Дмитрий Николаевич.
— Знаешь, что делать, Дмитриева, — он протянул мне ладонь, и я с досадой отдала смартфон ему. — И кто же тебе пишет? Кто-то, кто не в курсе, что в это время ты находишься на уроке? — я с ужасом смотрела, как химик взглянул на экран телефона. А он имеет на это право?
— Фаина, — прочел он под иконкой конвертика. — Уж не Хвостова ли?
Я не ответила, потому что на секунду показалось, что сейчас он внаглую откроет сообщение, а так как мы переписывались именно о нем, то сразу же догадается, что за Фаина пишет мне посреди урока.
И чтобы предотвратить свое публичное унижение, я не придумываю ничего лучше, как выставить перед собой ладонь и вылить на нее содержимое пробирки.
Каким местом в это время думал мой мозг? Это для меня до сих пор загадка. Руку тут же обожгло. Наверно, надо было сначала посмотреть, хоть какой реактив на себя выливаю. Сквозь заглушающее все другие звуки сердцебиение, я услышала удивленные возгласы одноклассников. И звук удара моего телефона об стол. Химик, отбросив его, в два шага оказался рядом со мной и, схватив мою руку за запястье, дернул меня, словно безвольную куклу, в сторону раковины.
Только под шум открывшейся воды адреналин перестал поступать в кровь в бешеном количестве. Химик намыливает щелочным мылом мою руку. Значит, была кислота?
— Дмитриева, бестолочь! — сорвалось с губ Дмитрия Николаевича. — Лишена лабораторных работ на месяц. Эту и остальные будешь отрабатывать после уроков из-за своей выходки. Надеюсь, сообщение того стоило, — добавил он еще тише.
Позже, когда химик вернул мне телефон, открыв смс-ку, я увидела две строчки:
«Димон, ну ты что там, уснула что ли? Что с химиком-то?»
Я поджала губы, подумав, что с химиком теперь все просто «прекрасно»…
========== Глава 4. О собаках и секретах. ==========
День был испорчен. В школе у меня практически все валилось из рук. Я не могла ответить ничего более-менее связного, когда преподаватели задавали мне вопросы, а когда на уроке литературы меня вызвали к доске, то, издав что-то напоминающее невнятное блеяние, я шмыгнула носом и разревелась на глазах у всего класса. Марина Викторовна, добрейшей души женщина, велев ученикам вести себя прилично под страхом внезапного среза по писателям двадцатого века, приобняла меня за плечи и вывела в коридор.
— Ну, Мариночка, не плачь, пойдем, умоемся, а потом в учительскую, — приговаривала Марина Викторовна, ведя меня к женскому туалету. — У Лидии Владимировны там такой запас успокоительных!
Стоя в стороне, пока я умываюсь холодной водой, «руссичка» сосредоточенно отрывала бумажные полотенца, чтобы вручить мне их по окончании моего размазывания туши по лицу.
— Ну, вот, теперь у тебя круги под глазами, как у Владислава Анатольевича! — улыбнулась моя тезка, а я истерично хохотнула. Подшучивая над своими коллегами, она невольно подняла мне настроение. Или, в глубине души, я, слушая ее комментарии, понимала, что у любого учителя есть слабое место. Наверняка и у химика тоже…