Хинд
Шрифт:
ХIинд в который раз жалела, что решила таким дурацким макаром разнообразить свою жизнь. Живя дома она хоть в полной мере пользовалась двухкомнатным бытовым комфортом квартиры, здесь же, денег Заура хватало, чтобы снимать с ещё одной обменщицей – жительницей Смоленска Ксенией однокомнатную квартиру. Ксения, правда, в силу ненормальной проявляющейся по ночам любви к содержимому холодильника, постоянно спала – да и жила на кухне, так что комната была полностью в распоряжении ХIинд, но всё равно.. Не хватало приготовленной мамой еды, ласковых слов, привычного вида из окна, старой мебели,
Как будто ничего нет в мире кроме этого небольшого чахлого городишки на узкой речке, в которой местные жители без конца удят рыбу.
Скучно. Ничего не изменила в ней эта перемена. Только дни стали длиннее от того, что не с кем «убить» время за разговором.
Мусульмане в Белоруссии в диковинку и сила эффекта, производимая, гуляя по местным улицам, с Санкт-Петербургом несопоставимая.
ХIинд с тоской оглядывает тесную аудиторию – какие-то стулья, столы, низкий потолок выкращен в серый цвет, призванный изображать металлик. Всё сделано современно, но её место - в ряду у стены, тогда как она любит сидеть у окна. Но у окна всё занято, а подсаживаться к кому-то она не хочет, потому что знает – попросят пересесть. Побояться или постыдяться сидеть с ней рядом – люди здесь только внешне спокойные, а в самих, кажется, тлеет ненависть к инородцам. С ней никто, кроме Ксении, так и не дружит, и не хочет общаться.
А Ксения пытается дружить, потому что влюблена в студентка-обменника из Ирана, а ХIинд за просто так переводит иногда для неё его трафаретно-слащавые смски, которые он рассылает по всем номерам, хранящимся в памяти довольно несовременного, хоть и сенсорного, телефона.
Даже вида из окна лишает её эта тесная аудитория, в которой с трудом размещаются 15 человек.
Преподавательница всё долдонит – ей не стыдно буквально зачитывать материал с уже написанного конспекта, не добавляя от себя хотя бы междометий.
Интересно, обладает ли преподавательница способностью говорить – нормально говорить о чём-либо кроме заданной темы? О том, что молоко убежало, например.. Думает ХIинд и в это время дверь аудитории открывается.
ХIинд ждёт, что войдёт какое-нибудь административноее лицо или двоишник с другого курса, интересующийся пересдачей экзамена, а если честно, ничего не ждёт и отворачивается вбок от этой открытой двери, не желая казаться любопытной для того, кто стоит за ней. Однако, вот и скрипнула дверь, вот кто-то сделал два шага и остановился – а класс и преподавательница выжидательно молчат, словно предупреждают «новое лицо, новый человек» и ХIинд поворачивает голову, чтобы увидеть Шахина.
Странно, но ей совсем не кажется, что это сон. Не кажется Шахин и привидением. ХIинд узнаёт его сразу, но реагирует, как на незнакомого:
Она с удивлением, словно впервые видя, за какие-то доли секунды разглядывает его, мало изменившегося внешне – всё та же куртка, те же джинсы, тот же непонятный свитер с очередной полуприличной английской надписью. Разве что борода выбрита менее фигурно, и ей кажется – или
Он не улыбается ей и ничего не говорит, просто подходит к её парте, полувопросительно смотрит на неё и широко разводит руки, словно готовясь обнять. ХIинд отодвигается к стене и полностью возвращаясь в сознание, лезет в сумку за телефоном и кинув взгляд на дисплей, говорит:
– Через 8 минут перемена. Подожди, в коридоре, пожалуйста. Я выйду. – И, полностью освободишись от стресса и скованности, глупо, широко и некстати улыбается.
В ответ он открывает рот, словно хочет сказать что-то, но быстро отворачивается и выходит за дверь, настолько быстро, и решительно, что ХIинд кажется, что он обиделся и сейчас уйдёт насовсем.
Она с трудом сдерживает желание сорваться с места и побежать за ним вдогонку, и чинно опускает глаза на парту под взглядами всей остальной аудиториии.
В университетах звонки не звонят - то ли экономят, то ли специально дают возможность преподавателям то отпускать с лекций пораньше, то задерживать студентов чуть ли не на половину перемены. Сегодня не везёт, их задерживают на ещё 3 минуты. С трудом выдержав их, ХIинд выскакивает в коридор. Коридор пуст.
– Вот как!
– говорит она и даже не обижается - этого следовало ожидать. Надо было изображать восторг, прыгать, радоваться, вешаться на шею и не отпускать его ни на секунду. Теперь ищи ветра в поле.
Но не мог же он сбежать так просто. Ведь всё же он приехал. А из Москвы путь не близкий сюда. Надо бы поискать его внизу.
– Соображает ХIинд и идёт на первый этаж.
Шахин сидит на подоконнике около женского туалета.
– Ахаааааах, классно я придумал, где тебя сад фоизов найти? Не сбежала?!
– он говорит громко, уверенно и шутливо, но лицо растроенное и нервно передёргивается.
– Ты что? Ты боялся, я уйду? Ну, это не в моих правилах. Пошли.
Они выходят на улицу и не знают, о чём разговаривать.
– Что расскажешь?
– спрашивает она.
– Аххаааааааха, а ты что?
Она молчит.
– Я думала, ты женился.
– произносит она наконец нерешительно.
– А, забудь!
Тут его, видимо, неожиданно для самого себя, прорывает. Он начинает рассказывать - смазанно, неясно, постоянно повторяясь про друзей, про отца, про Ляман - речь его быстра; ХIинд не успевает разбирать многие отдельные слова, но суть понятна - она слишком долго думала о том, что происходило в его жизни весь прошедший год, чтобы не понять теперь - когда половина его исповеди повторяет её догадки.
– Ты только по никяху женился на ней?
– вставляет она вопрос в одну из пауз.
– АльхьамдулиЛляхI. Я не такой дурак.
Она просто не слишком давила на него - параллельно искала вариант получшее или документы не в порядке были - думает ХIинд, но чтобы не задевать его самолюбие, делает вид, что верит.
– МашаЛлахI. Ты умный. Так ты можешь развестись с ней. Просто пошли смс.
– Ахахааааах, я сделал. В Сингапуре так делают.
– Правда?!
– удивляется ХIинд, чтобы сделать ему приятное, хотя знает про законы Сингапура.