Хинд
Шрифт:
Бум!
– Давай! – Заур чокнулся с ХIинд, и протянул бокал матери. Все встали. ХIинд то же встала – голова раскалывалась от мигрени, ощущение реальности притупилось: она слишком устала. Неожиданно всё вокруг поплыло по кругу и, закрыв глаза, она едва удержалась на ногах. От шампанского внутри стало сладко и горько, словно разжевала лимонное зёрнышко вместе с апельсиновой долькой.
– Загадывай желание!
– Новый год!
– Загадывай желание, дурочка, часы бьют!
– Чтобы мы всегда, всегда были вместе, чтобы мы
Самир, Алхазур, Заур чокались; мама, держа в руках новенький нокиа Н8, фотографировала их.
В кухне блестнула ксеноновая вспышка, а часы пробили последний раз.
– Ну, что ты загадала, дурёшка?
– Пиротехнику во двор пойдёмте пускать..
– Что загадала, а? – допытывался Самир.
– Счастье в личной жизни. – Ответила она наконец.
Мама посмотрела на неё подозрительно, но ничего не сказала – она уже держала в руках недавний подарок Заура на день рождения – шубу – пускать ракеты собиралась и она.
– Со мной? – спросил Самир.
– Нет, со мной!
– Молчите, Алхазур, Самир, братки! Это моя сестра, помните! – прикрикнул Заур строго, а сам, прежде чем выйти из кухни, ущипнул больно ХIинд повыше локтя. – Не провоцируй. Пойдём стрелять ракетами.
Первой мыслью было отказаться. Что ей делать там? На улице? Одеваться в верхюю одежду? Зачем? ХIинд уже оделась для встречи 2011-го года в синее, очень дорогое, фирменное платье – купленное ещё в 2009-ом году в Петербурге – на те самые деньги, которые Шахин сунул ей, оставив валяться на асфальте. Забыв про них во время болезни, она, уже начав ходить, случайно обнаружила их в кармане куртки и поддалась уговорам тёти, боявшейся сглаза и запугавшей этим и племянницу: случайные деньги на случайные траты. Теперь, чтобы выйти на улицу, придётся переобуваться из туфель в сапоги, подкалывать волочащийся по полу подол.
– Ма делха, ма делха, кийрар дог сан.. – Пели хором, в прихожей, брат с друзьями.
Мысль остаться дома исчезла. Просто устала, слишком сильно устала; глупости это всё – обидеть маму, брата, да и вообще. Раньше она себя так не вела, раньше так и не раскисала.
Заур достал сапоги и поставил их на пол перед ней.
– Нога правая, нога левая, - скомандовал он, застегнув молнию, стукнул несильно кулаком по каблуку – обе ноги готовы!
Куртку она надела сама, часть платья забрала под широкий пояс – потолстела на размер, но зато укоротила платье на 10 сантиметров. Можно не бояться упасть, запутавшись в юбках.
– Я закрою дверь на ключ. Проходи. Все уже ушли, давай быстрее. – Мама ещё возилась с замком, а она, спускалась вниз, крепко держась за шатающиеся перила.
На улице было бесснежно, но в воздухе чувствовалась зима.
– Лай-лай-лай-лай-лай-лай,
Лелар ю, лелар ю неха синош, - раздавалось чуть в стороне.
ХIинд
– Ждём твою маму! Скоро она? – крикнул ей Алхазур.
– Я тут. – Мама обогнала ХIинд, насмешливо кивнула ей:
– Что ж ты мои сапоги взяла, я в твои еле влезла?
ХIинд растерянно поглядела вниз - и точно, Заур впопыхах достал мамины, на шпильках, а её собственные унты из оленьей кожи, на плоской подошве выглядывали сейчас из-под норковой шубы.
– Растяпа!
– Мамочка, это не я, это Заур.. – начала ХIинд, но мама не слушая её, уже хохотала, выбирая вместе с Алхазуром из коробки петард ту, которая взлетит первой.
– Запускай!
Зашипело и свистнуло что-то, резко разрезав кислород.
Каждый охотник желает знать, где сидит фазан..
Красные, оранжевые, жёлтые, зелёные, голубые, синие, фиолетовые..
Цветы в небе.
Искры в небе.
Бутоны, фонтаны, райские птицы.
Оранжевых, правда, нет. Недоработка производителей пиротехники, а может, Зауру не попались они.
Зато есть серебристые, есть белые..
Они рассыпаются, на долю секунды сливаясь отдельными блёстками в один слепящий диск, словно низкое полярное солнце вошло в зенит..
Канонада, словно при обстреле и хочется залезть в укрытие, спрятаться.
От шампанского ведёт и ХIинд начинает смеяться сама над собой: почему бы не посмеяться, если есть повод. Глупая она. Надо же – больше чем через 10 лет понтиться тем, что звуки фейерверков пугают до ломоты в костях.
На самом деле она помнит ощущения, но не помнит звуки. Она помнит страх, но не помнит на высокой частоте или низкой строчит пулемёт. Можно, конечно, через интернет послушать – сейчас всё такое можно, но она не смотрит ничего про войну.
Война начала её жизнь. Война закончит её жизнь, потому что конец жизни – это всегда война за место в Раю.
Но в радиусе тясячи километров кругом нигде не ведуться боевые действия, так стоит ли бояться звуков салюта, неизвестно насколько напоминающих разрывы боевых снарядов?
Прямо над головой шипит что-то зелёное. Малахитовый тюльпан раскрывается в несколько приёмов и рассыпается на треть небесного купола.
– Ма хаз ду!
– кричит Алхазур.
– Какие движения? – спрашивает Заур, обнимая сзади за голову. ХIинд чувствует на лбу ладони брата.
– Прекрасные! Я, кажется, немного пьяна.
– Сорок.. – смеётся брат ей на ухо и она понимает его.
Сорок дней не будет приниматься после употребления спиртного намаз; что, впрочем, не освобождает от обязанности его выполнения.
Ничего, сорок дней пройдут быстро..
В небо одна за другой взлетают ракеты, а на земле горят фитили, пахнет серой и втоптан в чёрную землю уже пустой коробок из-под спичек.
– А ощущения какие? У меня – я как будто опять родился. – голос Самира.
– У меня потрясные, - кричит Заур.