Хирург
Шрифт:
— Я знаю, когда он это сделал, — тихо произнесла она. — Я помню.
— Когда?
— Это было в ту ночь… — Она посмотрела на Риццоли изумленным взглядом. — В Саванне.
Риццоли повесила трубку телефона и посмотрела на Мура.
— Детектив Сингер подтверждает это. Прядь волос была срезана.
— Почему это не отражено в его отчете?
— Корделл заметила это только на второй день пребывания в больнице, когда посмотрела на себя в зеркало. Поскольку Капра был мертв, а на месте преступления никаких волос не обнаружили, Сингер предположил, что волосы
— А Сингер даже не опросил персонал больницы, чтобы убедиться в этом?
Риццоли отбросила карандаш в сторону и вздохнула.
— Нет. Никого он не опрашивал.
— Он просто оставил все, как есть? — Мур возмущенно развел руками. — И даже не отразил в своем отчете, поскольку не видел в этом никакого смысла.
— Да, но в этом есть смысл! Почему отрезанные волосы не были найдены на месте преступления, рядом с телом Капры?
— Кэтрин не помнит многое из того, что произошло с ней в ту ночь, — пояснил он. — Рогипнол сыграл злую шутку с ее памятью. Капра мог выйти из дома. Потом вернуться.
— Хорошо. Но теперь мы должны ответить на самый главный вопрос. Капра мертв. Как этот сувенир оказался в руках Хирурга?
На этот вопрос у Мура не было ответа. Двое убийц — один живой, другой мертвый. Что связывало этих двух монстров друг с другом? Связь между ними была гораздо более осязаемая, нежели энергетика; отныне она приобрела вполне материальную форму, которую можно увидеть и пощупать.
Он посмотрел на два пакетика с вещественными доказательствами. Один был помечен: «Волосы неизвестного происхождения». Во втором был образец волос Кэтрин для сравнения. Он лично отрезал эти медные пряди и положил в пакет. Весьма соблазнительный сувенир. Волосы — материя слишком интимная. Женщина носит их на себе, спит с ними. Они хранят ее запах, цвет, текстуру. Саму сущность женщины. Неудивительно, что Кэтрин пришла в ужас от того, что незнакомый человек обладал столь интимной частью ее тела. Гладил их, вдыхал их аромат, словно любовник, привыкающий к запаху своей избранницы.
«Теперь Хирург хорошо знает ее запах».
Близилась полночь, но в ее окнах все горел свет. Сквозь задернутые шторы он видел ее силуэт и знал, что она не спит.
Мур подошел к припаркованной патрульной машине и наклонился к окошку, чтобы поговорить с двумя дежурившими полицейскими.
— Есть что-то новенькое?
— Она не выходила из дома с тех пор, как пришла с работы. Все ходит по квартире. Похоже, ночь у нее будет бессонная.
— Я поднимусь к ней, поговорю, — сказал Мур и развернулся, чтобы перейти на другую сторону улицы.
— Останетесь на всю ночь?
Мур замер. Обернулся и недовольно взглянул на полицейского.
— Что вы сказали?
— Вы останетесь на всю ночь? Просто, если вы там будете, мы передадим это следующей дежурной группе. Чтобы они знали, что наверху есть кто-то из наших.
Мур устыдился своей гневной реакции. Вопрос полицейского был вполне резонным. Тогда почему же он так разволновался?
«Потому что я знаю, как это выглядит со стороны. Среди ночи я иду домой к женщине. Представляю, какие
Стоило ему переступить порог ее квартиры, как он увидел в ее глазах вопрос и ответил на него мрачным кивком.
— Не хочу вас огорчать, но лабораторный анализ подтвердил это. Он прислал ваши волосы.
Она приняла новость молча.
На кухне засвистел чайник. Кэтрин развернулась и вышла из комнаты.
Закрывая дверь, он обратил внимание на сияющий новый замок. Насколько ненадежна даже закаленная сталь, если имеешь дело с противником, который умеет проходить сквозь стены. Он последовал за Кэтрин на кухню и стал смотреть, как она выключает газ и снимает чайник с плиты. Она достала коробку с пакетиками чая и вздрогнула, когда они рассыпались по столу. Такое досадное недоразумение, казалось, было воспринято ею как катастрофа. Кэтрин тяжело облокотилась на стол, сжав кулаки с такой силой, что побелели костяшки пальцев. Она отчаянно боролась со слезами, чтобы не упасть в его глазах, но явно проигрывала. Мур увидел, что она сделала глубокий вдох, расправила плечи, пытаясь сдержать рыдания.
Он больше не мог стоять и смотреть на это. Мур подошел к ней и притянул к себе. Долго держал ее, дрожащую, в своих объятиях. Весь день он думал об этом прикосновении, страстно желал его. Он не хотел, чтобы это случилось именно так — чтобы она, гонимая страхом, кинулась в его объятия. Ему хотелось большего, нежели быть ее тихой гаванью, надежным товарищем, к которому можно обратиться за помощью.
Но сейчас ей нужно было только это. Поэтому он держал ее в своих руках, укрывая от ужасов ночи.
— Почему это происходит снова? — прошептала она.
— Я не знаю, Кэтрин.
— Это Капра…
— Нет. Он мертв. — Он взял в ладони ее мокрое от слез лицо, заставил заглянуть ему в глаза. — Эндрю Капра мертв.
Уставившись на него, она замерла.
— Тогда почему Хирург выбрал меня?
— Если кто и знает ответ, так только вы.
— Я не знаю.
— Может быть, вам и кажется, что не знаете. Но вы сами говорили мне, что не помните всего, что произошло в Саванне. Не помните, как сделали второй выстрел. Не помните, кто отрезал вам волосы и когда. Что еще вы не помните?
Кэтрин покачала головой. Потом вздрогнула, услышав писк его пейджера.
«Почему нельзя оставить меня в покое?»
Он подошел к телефонному аппарату, висевшему на стене, чтобы ответить на звонок.
Риццоли приветствовала его легким упреком в голосе:
— Вы все-таки у нее.
— Вы догадливы.
— Нет, просто у меня на телефоне определитель номера. Сейчас полночь. Вы хорошо подумали о том, что делаете?
— Зачем вы звонили мне на пейджер? — раздраженно произнес он.
— Она слушает?
Он видел, как Кэтрин вышла из кухни. Без нее комната сразу показалась пустой. Лишенной всякого интереса.
— Нет, — ответил он.
— Я все думала насчет прядей волос. Знаете, у меня есть еще одна версия того, как они оказались у нее.
— И какая же?
— Она сама их себе послала, — с уверенностью в голосе заявила Риццоли.
— Даже не верится, что слышу подобную чушь.
— А мне не верится, что вам самому эта мысль никогда не приходила в голову.