Хирургические убийства
Шрифт:
— Это вы проживаете в комнате под номером девять? — холодно поинтересовался Вил.
— Да, я проживаю, — подтвердил мужчина, — моё имя Чжао Дун, я счастлив возможностью, какую Артания предоставила столь ничтожному торговцу шёлком, как я.
— Оставьте неуместные любезности, — отмахнулся коррехидор, — просто поставьте нас в известность о событиях, предшествующих сегодняшнему переполоху.
— Никаких событий просто не было, — пожал плечами Чжао, — я находился в отлучке. С моей родины прибыл очередной груз первоклассных шелков весенних расцветок, столь востребованных в столице в преддверии времени, когда наши прелестные дамы смогут носить лёгкие платья, — он вздохнул, — а когда я вернулся сегодня, то обнаружил на месте своего проживания ужасные следы потусторонней сущности,
— Давайте уже посмотрим на хвалёную сущность, что столь сильно пугает и вас, и сержанта Меллоуна, — предложила Рика, которой надоело в очередной раз выслушивать рассказ о «чудовищном происшествии» в комнате за номером девять, — позвольте мне войти первой.
— Разве мы можем подвергать смертельной опасности столь юное и прекрасное создание? — изумился торговец шёлком, — разве не подобает нам, как настоящим мужчинам, грудью встретить притаившуюся в моей комнате опасность?
— Это юное создание далеко не столь беззащитно, как может показаться на первый взгляд, — заметил коррехидор, — мистрис Таками мало того, что коронер его королевского величества Элиаса и дипломированная чародейка, она ещё и практикующий некромант. Так что из нас всех она наиболее вооружена и защищена против любых врагов, как этого мира, так и потустороннего.
Рика благодарно взглянула на Вила и решительно распахнула дверь в комнату под номером девять. Вонь усилилась. Перед глазами чародейки предстала странная картина: с потолка капала какая-то мерзкая жижа, неопределённого вида, но с явственным запахом человеческой крови. На постели несчастного господина Чжао уже её скопилось порядочное количество.
— Что это? — спросил вошедший следом коррехидор, прикрывая нос тонким платком.
— Не знаю, — ответила чародейка, — но могу сказать абсолютно точно, никакими демонами тут даже не пахнет. Меллоун, вы осмотрели комнату наверху? — она подняла глаза к потолку, откуда срывались тяжёлые тёмные капли.
— Нет, — ответил сержант, тянувший шею, чтобы ещё разочек от души ужаснуться пугающим зрелищем, — я даже не знаю, что там.
— Удивительно, — чародейка тронула субстанцию, глянцево-багровой лужей застывшую на кровати и поднесла к носу. Вил почувствовал приступ дурноты, ему показалось, что она собирается лизнуть палец, — почему никому не пришла в голову самая естественная в такой ситуации мысль: проверить, что происходит в комнате наверху? Кстати, это — она заклятием очистила руку, — это вовсе не продукты демонической жизнедеятельности, а просто человеческая кровь с примесью желчи и содержимого кишечника плюс самая обыкновенная дождевая вода. Пойдёмте посмотрим, чей труп размыло наверху из-за невовремя прохудившейся крыши.
— Действительно, — сказал Вил, — ведь последние несколько дней шёл сильный дождь, пожалуй, первый сильный ливень этой весны, но чего ждать от Меллоуна! Готов держать пари, он как услышал про демонов, ни о чём ином думать был просто не в состоянии.
— Госпожа Цубаки, — коррехидор пустил в ход одну из своих знаменитых улыбок записного красавца столицы, о которой столь часто пишут в газетах, — просветите нас, что находится наверху над комнатой уважаемого господина Джао?
— Там комната номер десять, — ответила домовладелица и с её лица обеспокоенное выражение стало исчезать, словно по волшебству.
— Кто живёт там?
— Две недели назад её снял один человек, но там ли он в данный момент, я вам точно сказать не могу, — она развела руками, — видите ли, господин коррехидор, мы с супругом получили этот чудесный домик в наследство три года назад. Наших скромных сбережений как раз хватило, чтобы сделать кое-какой ремонт и привести в порядок маленький садик. Наш принцип — полное невмешательство в дела жильцов. Правда, мы берём за это несколько большую плату, нежели наши соседи, но удобство места и гарантированная анонимность находят своих почитателей. Наши комнаты почти никогда не пустуют.
— Мы это поняли, но как зовут оценившего анонимность жильца с третьего этажа?
— Мансарды, — уточнила женщина, — жильца этого я никогда не видела.
— Странно, — удивилась
— Нет, — послышался мужской голос, и к общей компании присоединился новый персонаж, им оказался сам господин Цубаки, — с мансардой вообще произошла прелюбопытнейшая история, честно сказать, я с подобным столкнулся впервые в жизни. У нас сняли жильё письмом. Соискатель оказался столь любезен, что прислал нам вежливейшее послание, в котором изъявлял горячее желание снять мансарду с видом на живописный парк. Кроме того, в конверт были вложены две ассигнации — оплата за две недели. Даже большая, чем говорилось в объявлении в газете. Моя супруга написала столь же вежливый ответ и выразила полнейшее согласие. Жилец пожелал занять мансарду на две недели, а потом, если ему всё придётся по вкусу, осуществить съём на постоянной основе.
— Понятно, — коррехидор велел домовладельцам и жильцу вернуться на второй этаж и постучал в дверь.
Ответа не последовало. Не последовало его также после более громкого и требовательного стука с упоминанием Королевской службы дневной безопасности и ночного покоя.
— Меллоун, выясните по поводу запасного ключа, — велел Вилохэд, — а если его нет, высадите дверь.
Через несколько минут запасной ключ был доставлен, и дверь распахнулась. Чародейка, на всякий случай вызвавшая фамильяра, осторожно вошла внутрь, суровый её взгляд заставил рванувшегося было вперёд Меллоуна замереть на месте.
Запах, невыносимый на втором этаже, здесь стал настолько сильным, что, казалось, его можно было резать ножом. Рика сколдовала защиту от вони для себя и коррехидора. Источник и запаха, и отвратительной кровавой жижи обнаружился сразу. В маленькой уютной комнатке с покатым потолком, с которого, кстати, вовсю лилась вода из прохудившейся за зиму крыши, у стены стояла кровать на том же самом месте, где располагалась и кровать господина Чжао. А на этой самой кровати лежал труп.
Вил, решивший ни в чём не уступать чародейке, всю последнюю неделю посвятил изучению знаменитого трёхтомника по криминалистике, можно так сказать, классики, овеянной веками. «Высокое искусство дознания» — солидный труд, написанный почти триста лет назад прославленным Ли Вангом, снискавшим в Делящей небо славу непревзойдённого детектива. Старший министр безопасности собственноручно записал основные принципы, которые использовал в работе. И теперь, четвёртый сын Дубового клана решил применить эти бесценные знания на практике. Он глубоко вздохнул, решительным шагом двинулся к кровати и постарался без трепета взглянуть на то, что осталось от женщины. Без трепета, конечно, не получилось. Глазам графа Окку предстал уже начавший основательно разлагаться женский труп. Бедняжку, которую при жизни природа одарила вьющимися густыми волосами, выкрашенными в неопределённый светлый цвет, привязали к кровати и исполосовали ножом. Крови было много, очень много, как, собственно, и порезов. Через разрез внизу живота проглядывали сизые, вздутые кишки.
Коррехидор понял, что явно переоценил свои возможности детектива. Он быстро пошёл в ванную комнату, его вырвало.
— Даже не думайте переживать по этому поводу, — сказала чародейка, когда он, побледневший, возвратился на место преступления, — тело уже вошло в стадию «цветущего разложения», которе усилила дождевая вода. Просто вид порезанной женщины (привлекательной при жизни или нет, я судить не берусь) вызывает вполне естественную человеческую реакцию, а уж то, в каком виде труп обнаружили мы с вами, — она наколдовала защитную плёнку на руках, — разжижающиеся ткани вперемешку с кровью, содержимым кишечника, от лицезрения такого и привычного ко всяческим, — она замялась, подбирая подходящее слово, — сюрпризам, может стошнить. Вы ещё долго продержались. Стойте вдалеке, а я попробую разобраться в том, что вижу, и стану по ходу дела рассказывать вам. Итак, судя по состоянию тела, смерть наступила суток шесть-восемь назад, но из-за хорошего отопления в доме Цубаки и способствующего ускорению разложения грязной дождевой воды, могло быть и пять. Возраст жертвы я определяю как между двадцатью тремя и двадцатью семью годами, род занятий?