Хирургические убийства
Шрифт:
Второй усиленно кивал, полностью соглашаясь со словами приятеля.
— Якихара струхнул не на шутку и заведеньице решил прикрыть на время. Ему и так за жриц любви без лицензии штраф грозит.
— И не он один пострадал, слыхал, у многих вчера облавы были, — высокий сделал неопределённый жест рукой в сторону, где по его мнению должны были находиться те самые многие заведения, пострадавшие от вчерашнего рейда Турады, — сегодня вот и вы, походу, пожинаете плоды в виде закрытых дверей и ограниченных возможностей культурно развлечься.
— Интересно, по борделям тоже рейд был? — хихикнул Роб, — им бы там натурой штрафы заплатили.
— Чего не знаю, того не знаю, — покачал головой высокий, — а вот травли крыс и боёв без правил
— У меня к нему дело совершенно иного толка, — четвёртый сын Дубового клана улыбнулся одной из своих самых открытых мальчишеский улыбок, добавив капельку смущения, — вот долг карточный возвратить хочу. Представьте, перед выходными мы с Эрнстом схлестнулись за зелёным сукном в одной случайной компании, и я остался ему должен сумму, которая привела моего уважаемого папеньку в такой гнев, что он пообещал меня женить! — на этих словах Вил скроил такую мину, что чародейка чуть не прыснула со смеху. С одного взгляда на это скорбное лицо становилось понятно, что женитьба — нахудшее наказание для неудачливого картёжника.
— Деньгами меня ссудил мой любимый дядюшка, — доверительно сообщил коррехидор, словно разговаривал с добрыми приятелями, — вот кто никогда не отказывает мне в материальной помощи и моральной поддержке, — заговорщицкое подмигивание должно было намекнуть, в каких именно делах дядя поддерживает его, — так что теперь, господа, я полон решимости возвернуть карточный долг Эрнсту, поскольку почитаю данный долг долгом чести.
Роб с уважением поглядел снизу вверх на Вила, потом стрельнул глазами в сторону своего друга, тот едва заметно кивнул, и Роб сказал:
— Ну, раз такое дело, — он почесал щёку, — карточные долги платить надо. У нас с Эрнстом тоже похожая история вышла, только наоборот. Пари мы заключили на бойца. Мы-то информацию по крупицам собираем, знакомства полезные заводим. Оно — и развлечение, и польза. А Эрнст принялся нам какую-то научную базу подводить, почему один из бойцов непременно должен побить другого, который, кстати сказать, по нашим данным выходил в фавориты. Эрнст что-то там про мускулатуру задвигал, про какие-то там поперечные и продольные мышцы вещал, да так при этом разошёлся, что он, — кивок на друга, — ему пари предложил. Эрнст, натурально, согласился. Он настолько был уверен в своей мышечной теории, что указал нереально высокую сумму ставки. Я возразил, так он заявил, что, коли мы трусим, он готов один против нас двоих поставить. Побились об заклад, но тот, на кого ставил Эрнст, проиграл. Не помогли ему ни поперечно развитые мышцы, ни рост. В боях кроме этого ещё и умение требуется, а вот его-то как раз у парня и не доставало. Да и выдержка подкачала, озверился он и принялся лупить противника безо всякого разбора, тактики и расчёта. Вот и проиграл, а вместе с ним и Эрнст пари продул. Денег у него при себе не оказалось в нужном количестве, он сам даже удивился, когда все купюры в бумажнике пересчитал. Видать, позабыл, где и сколько ставил уже. Эрнст смутился, а мы говорим ему, мол, ничего, отдашь при следующей встрече, но тот заупрямился. Заявил, мол, я на пари вас сподвиг, и, коли уж проспорил, так не могу деньги не вернуть.
Рассказчик смолк, словно погрузившись в воспоминания того вечера, потом продолжил:
— Пойдёмте, говорит, я тут неподалёку живу, на квартире у меня средств довольно. Верну долг и ещё угощу вас выпивкой, в качестве извинения за причинённое беспокойство.
Далее последовал рассказ, как они пошли с Эрнстом, но в квартиру он к себе их не пригласил, да друзья и не особо рвались. Деньги были сполна выплачены, а угощение оказалось щедрым.
— Так вот, вы можете выйти отсюда, пойти по бульвару Гортензий, у оружейного магазина сверните налево и в середине квартала увидите солидный такой двухэтажный дом рядом со старым вязом. Это тот самый дом и есть, куда за деньгами заходил Эрнст, —
Коррехидор поблагодарил новых приятелей за помощь и увёл Рику из клуба «Четыре туза».
— Прямо сейчас пойдём? — спросила чародейка, нащупывая в кармане платья носовой платок с заклятием.
— Да, — ответил Вил, — если наш Эрнст не сбежал из Кленфилда, то одиннадцать часов вечера — прекрасное время для беседы. Вчерашняя эскапада нашего Турады просто не могла не напугать его. Скорее всего, Эрнст сегодня просидел весь день дома, ожидая дальнейшего развития событий. Поскольку их не последовало, то он должен был немного успокоиться. И вот неожиданно появляемся мы. Есть шанс застать его врасплох и вырвать признание. Особенно, если я припру его к стенке показаниями болеглота. Он-то ведь даже не подозревал о её существовании, поэтому непременно подумает, будто у нас есть свидетель, который видел всё преступление от начала и до конца.
— Если только газетная шумиха, поднятая цветистыми россказнями собаковода, не побудила Эрнста срочным образом покинуть столицу, — задумчиво произнесла чародейка.
— По крайней мере вчерашним вечером он был здесь, — возразил Вил, — значит, либо он не читает криминальной хроники, либо абсолютно и безоговорочно уверен в собственной неуязвимости. Я стою за второе, помните, наши знакомые говорили, что Эрнст даже бровью не повёл во время облавы. Стоял себе в сторонке и тихо пил пиво. А чего ему бояться? Ведь Эрнст — псевдоним. Проверь его документы — окажется, что он гражданин Артанского королевства такой-то и сякой-то. Эрнст, говорите? Не знает он никаких Эрнстов. Простите, обознались. На травле крыс не был, бои без правил? Не интересуюсь. По крайней мере, — поспешил объяснить коррехидор уже готовой возразить Рике, — наш подозреваемый может рассуждать подобным образом.
— Ставите себя на его место? — прищурилась девушка, — но вы не знаете, что он за человек. И поэтому ваши рассуждения — всего лишь рассуждения, а не реальное положение дел.
— Любая гипотеза или версия — всего лишь рассуждение, а не реальное положение дел, — передразнил её коррехидор, — только эксперимент может доказать правильность теории. Считайте наш сегодняшний визит к Эрнсту подобным экспериментом.
Дом под раскидистым старым вязом, действительно, оказался совсем недалеко. Окна почти всего дома были тёмными, светилось только одно на втором этаже. Свет мягко просачивался сквозь плотную ткань занавесок, и Вил предположил, что это очень похоже на свет настольной лампы или бра над кроватью.
— Слишком бледный свет, — обосновал он своё предположение.
Дверной колокольчик издал заливистую птичью трель, и через несколько томительных минут на крыльце вспыхнул свет, позволяющий рассмотреть в дверной глазок поздних визитёров, и дверь приоткрылась ровнёхонько на ширину дверной цепочки.
— Добрый вечер, — улыбнулся коррехидор, — мы к Эрнсту.
На этот раз обворожительная улыбка графа Окку не произвела должного впечатления. Женщина в годах поплотнее запахнула домашнее платье, надетое прямо поверх ночной сорочки, и сурово поинтересовалась, известно ли молодым людям, который теперь час? И объясняли ли им когда-либо, что наносить визиты в чужой дом после девяти часов вечера является неподобающим поведением?
Вил вздохнул и вытащил амулет коррехидора — золотой кленовый лист на цепочке, который он носил на шее, и с надменностью древесно-рождённого лорда спросил, с кем он, в свою очередь, имеет честь говорить?
Дверь отворилась, женщина нервно пригладила волосы, собранные в низкий пучок с деревянной шпилькой, и представилась:
— Домовладелица, госпожа Рёдо, чем могу быть полезна?
— Мы хотим видеть господина Эрнста. Он ведь квартирует у вас?
— Да, — склонила голову в знак согласия госпожа Рёдо, — только его сейчас нет. Он ещё утром уехал. Знаете, господин…