Хищники
Шрифт:
— Можете попытаться разговорить «писателя», Стива Рисби.
— Писателя?
— Да, его так называют потому, что он хорошо пишет. Некоторые просят его писать за них письма семьям, особенно женщинам. Рисби и стихи сочиняет! Он знает все обо всех.
— А где я его могу найти?
— Я вам покажу палатку. Вы его сразу узнаете. Он, конечно, не гора мускулов! Но со снайперской винтовкой один положит батальон врагов!
Энн двинулась в направлении, указанном Коллинсом, и нашла Рисби сидящим за деревянным столом перед палаткой: он что-то писал. Это
— Стив Рисби? Я Энн Доусон. Мне сказали, что вы именно тот человек, который мне нужен.
Он захлопал ресницами, глядя на нее, и отодвинул блокнот, на верхнем листе которого он успел написать несколько строчек буквами с завитками. Затем отложил ручку. Левша, отметила Энн.
— Что вы хотите? — спросил он тонким голосом, полностью соответствующим его сложению.
Энн села на скамейку напротив него.
— Я должна убедиться, что в вашем взводе все чувствуют себя хорошо после… вчерашней битвы. Я ищу кого-то, кто хорошо знает своих товарищей.
— Вчера мы потеряли немало друзей, и сегодня многие, конечно, не в форме. Вот это и надо иметь в виду, мэм.
Он смотрел ей в глаза, не отводя взгляда, и эта искренность понравилась Энн. Кроме того, он не был правшой и… здоровяком. Этот молодой человек должен был найти во взводе поддержку, чтобы все пропустить через себя и многое понять о каждом человеке во взводе.
— Мне сказали, что вы «писатель»! — с улыбкой сказала она.
Рисби присвистнул, находя это забавным.
— Вы видите перед собой человека, который может связать три слова и один из всей компании грубых мужиков любит читать, поэтому они считают его писателем!
— Грубые мужики? Лестное для них определение, наверно, и вы не один из них?
— Я? Посмотрите на меня. У каждого своя роль, мэм. Я играю на расстоянии, оставляя другим право драться врукопашную.
Свои слова он сопроводил жестом, имитирующим стрельбу из ружья.
— Перо и оптический прицел, а время шпаги уже прошло, — добавил он, хохотнув.
Энн заметила край повязки под коротким рукавом его футболки, ей даже показалось, что под тканью темнеет пятно.
— Вы ранены?
— Ерунда. Слегка задела пуля.
— Этого достаточно для проникновения инфекции. Позвольте мне посмотреть.
Рисби поднял руку, давая понять Энн, чтобы она не приближалась.
— Не стоит, все в порядке.
Энн не стала настаивать. Она сразу приступила к основной теме.
— Вы можете рассказать мне о ваших товарищах? Не вел ли себя кто-либо из них в последние дни неадекватно?
Он скрестил руки на груди.
— А что, собственно, вам надо? По мне, например, Уилкер не совсем в себе, значит, надо пойти и напичкать его всякой гадостью?
Энн почувствовала, что тает последний шанс установить с «писателем» доверительные отношения. И она немедленно пошла
— Совсем наоборот! Именно поэтому я пришла к вам за помощью! Я совсем не хочу задевать ничьих чувств, просто хочу узнать, чего стоит избегать и как подступиться к другим. Мне сказали, что вы тонкий человек и хорошо знаете всех.
Он мгновение смотрел на медсестру, затем, привстав, подался вперед и доверительно сказал:
— Вы знаете, почему третий взвод такой особенный?
Энн покачала головой.
— Потому что мы не только воинское подразделение в составе роты. Нет. Мы образуем братское единство. — Рисби угрожающе поднял указательный палец. — Мы — секта, мэм. Третий взвод — это секта. И, если не являетесь ее членом, вы ничего не узнаете. — На его лице появилась гримаса, означающая отказ. — Абсолютно ничего.
22
Крэг Фревен был виден на пляже издалека. Он стоял, прислонившись спиной к огромному пустому бункеру.
Сумерки ложились на отлогий берег со следами недавней бойни красным покрывалом, продолжающимся до корпусов кораблей на рейде, окрашивая в фиолетовый цвет волны начинающегося прилива, которые слизывали все то, что осталось от битвы.
Колючая проволока опоясывала широкое пространство, воплощая агрессивность цивилизации, зону, зачищенную страхом. Ветер мягко колыхал высокие травы, прибивая к земле запах разлагающихся трупов.
Когда он увидел Энн, идущую по тропинке через поле, Фревен пошел ей навстречу, желая отойти от бетонного короба, в котором еще гнили обгоревшие тела врагов.
День выдался тяжелым для него, наполненным тем, чего он терпеть не мог — административными хлопотами, бланками, дипломатичными рапортами, чтобы не обидеть ни одних, ни других. Вчерашнее нервное напряжение постепенно спадало, Фревен чувствовал себя спокойнее. И в то время, когда садилось солнце и Энн была рядом, он в полной мере осознал, что она — женщина. Грациозная, хрупкая, обаятельная. Очень красивая женщина. Ее присутствие, улыбка, адресованная ему в знак приветствия, грели ему душу. Белые зубы, влажные нежные губы. Крэг обратил внимание, что она распустила свои волосы, стянув в хвостик на затылке лишь часть верхних боковых прядей, и ее светлые кудри плясали по плечам. Она была без своей обычной медицинской шапочки, а ее блузу частично скрывала зеленая пелерина. Энн была очаровательна.
— Это любопытная мысль — назначить здесь свидание! — сказала она, подойдя к лейтенанту.
Беспокойство Фревена рассеялось. Он пригласил ее, чтобы спокойно поговорить. В этот вечер Улей был занят несколькими офицерами ВП, которые собрались по поводу организации лагеря для пленных… Но почему понадобилось уйти так далеко? Разве нельзя было укрыться от посторонних глаз за грузовиком или отдельно наваленной грудой мешков с песком? И Фревену пришлось признаться себе в очевидном. Какая-то его часть чувствовала происшедшее в нем изменение в восприятии этой молодой женщины. И ему нравилось это изменение.