Хитмейкер. Последний музыкальный магнат
Шрифт:
– Неужели все это правда? У вас там точно все в порядке?
– В том, что касается музыки, у нас все хорошо, – только и мог ответить я. – Мы справляемся, ситуация под контролем.
Но была одна вещь, относительно которой Майкл был полностью прав. Как бы ни были велики продажи его альбомов и сколько бы денег они ни приносили компании – они все же постепенно сокращались.
Положение же Мэрайи в то время было превосходным. Она сочетала уже достигнутые успехи с тем специфическим проникновенным стилем, который использовал еще Берри Горди, когда его чернокожие артисты создавали поп-шедевры для компании Motown Records.
Каждый шаг в ее начинавшейся карьере был тщательно продуман. Сначала – дебют на шоу Арсенио Холла. Потом усилия маркетинга, которые позволили нам продать 30 миллионов копий ее первого альбома.
Мы решили, что после выхода альбома Emotions ей следует приложить еще больше усилий и поработать на студии над новыми хитами, раз уж Мэрайя была на такой удачной волне. Дело было не только в продаже дисков. Я ведь сам творец и организатор, а потому множество раз видел, как это бывает. Когда плодовитый артист берется за дело, очень важно по максимуму использовать эту творческую энергию, записав так много песен, как только возможно. Кроме того, мы стремились укрепить фундамент ее карьеры, план которой мы с такой тщательностью составили. Если на данном этапе все сделать правильно, то потом этот фундамент будет поддерживать ее – и не важно уже, как она изменит в будущем свой стиль или даже музыкальное направление.
Я объяснял ей, что такой прочный фундамент популярности даст ей редкие возможности для маневра.
– Смотри, если ты и дальше будешь выдавать новые и разнообразные хиты, – говорил я, – то ты со временем сможешь стать настоящей иконой шоу-бизнеса, как Барбра Стрейзанд!
Я указывал на то, что, если бы Барбра захотела, скажем, записать что-нибудь для Бродвея или сделать альбом с группой Bee Gees, она могла спокойно сделать это в любой момент. Собственно, она так и поступала.
– Если ты дорастешь до такого уровня, – продолжал я, – то все, что бы ты ни сделала, начнет автоматически становиться крутым.
Кроме того, нужно было обзавестись широкой и неоднородной аудиторией: дети и взрослые, черные и белые, мамаши… Проще говоря, по нашему плану она должна была заполучить их всех.
Но Мэрайя считала, что рабочая нагрузка не оставляет ей времени для того, чтобы выходить в свет и там как следует отпраздновать уже достигнутый успех. Если задуматься, то ее можно понять. Ей было всего двадцать лет, а настоящего детства у нее и вовсе никогда не было, не говоря уже о деньгах и славе. На студии она была перфекционисткой, при необходимости буквально препарируя каждую ноту и переделывая любую строчку или слово до тех пор, пока не оставалась довольна. Если уж она принималась творить, то с головой погружалась в свою музыку и отбрасывала все постороннее прочь. Это был изнурительный труд, и я мог войти в ее положение, ведь я любил и уважал ее, стараясь всегда поддерживать ее мечты и устремления. Но я также десятки раз становился свидетелем того, как быстрый успех разрушал жизнь и карьеру множества артистов. Я знал все общеизвестные истории такого плана, а также много таких, о которых вы и не слыхивали. Работа в шоу-бизнесе до такой степени утомляет, так отрывает от действительности, что уцелеть и спасти свою карьеру можно, только избегая крайностей и с помощью друзей, которые удержат вас от необдуманных шагов. И не важно, кто вы такой, – чудовищная сила шоу-бизнеса все равно вас одолеет. С историей не поспоришь, а именно этот сюжет повторялся в ней много раз.
Имея такой опыт, я считал, что у Мэрайи еще будет масса времени для празднования – когда-нибудь потом. Нет, не через десять лет, конечно, но хотя бы через парочку. Я подталкивал ее к тому, чтобы она рассмотрела картину в целом, и эти советы даже создавали небольшие трещинки в наших отношениях. Вначале эти трещинки, правда, были незаметны, поскольку в остальном те годы для нас были счастливейшими в жизни.
Мы уже жили совместно, и впервые в жизни Мэрайя обзавелась «тихой гаванью», ощутила почву под ногами. Она почувствовала, что у нее есть семья и что она обеспечена в финансовом плане, не говоря уже о любви и заботе с моей стороны. Я имею право так говорить, и в моих словах нет ничего нового, так как Мэрайя много раз рассказывала историю своей жизни прессе и на телевидении, как будто даже сам процесс интервью был чем-то вроде сеанса терапии. История ее юных лет подробно представлена в различных медиа, причем в собственном изложении. Прежде всего, она росла
– Нет, нет, нет! Почему ты так делаешь?! – как будто в рисунке была какая-то ошибка.
Соседи избегали ее отца, а их машину и вовсе подожгли. В итоге эти проблемы во многом обусловили развод ее родителей, который, конечно, очень сильно ранил Мэрайю.
В прессе было чертовски много историй, где я описывался настоящим Свенгали, который все ей запрещал и контролировал каждый ее шаг. Это, разумеется, полная чушь. Но все же мне нужны были эти хиты, поскольку я был главой Sony Music, а потому я старался не лезть в бутылку и не отвечал на все эти обвинения. Если меня припирали к стенке, то я отвечал лишь одно:
– Я самый большой фанат Мэрайи Кэри. Она является одним из самых талантливых людей, когда-либо приходивших в музыкальную индустрию, и я всегда буду поддерживать все ее начинания.
Ирония ситуации заключалась в том, что из нас двоих я был в большей степени прикован к своей работе. Уж теперь-то я могу сказать, что думаю об этом. Если вы читали роман Джорджа Дюморье под названием «Трильби», то вам известно, что персонаж по имени Свенгали был злым гипнотизером, который подчинял себе людей. Дерьмовое сравнение, скажу я вам. Нет, я не гипнотизировал Мэрайю, не вводил ее в транс, чтобы она продала для нас 200 миллионов альбомов. Я даже не приковывал ее цепями к стенам студии в особняке, который мы построили после того, как поженились. Ради нее я прошибал головой бетонные стены и старался передать ей все знания, что приобрел с того дня, как впервые увидел Элвиса Пресли. Ладно, у каждого свой взгляд на вещи. Но я видел наши отношения именно так.
С самого начала наша связь включала в себя все те замечательные вещи, которые присущи любящей семье. Мэрайе досталось все то, что я усвоил на примере моей семьи, не исключая и домашних блюд, готовить которые я научился от бабушки. Хотя сами мои родители не вполне разобрались с тем, как им следует воспринимать мою новую личную жизнь, они встретили Мэрайю с распростертыми объятиями. Ей это нравилось, и она платила им той же монетой. Любой, включая и саму Мэрайю, подтвердит, что она любила и ценила всю эту теплоту.
Сразу скажу, что я не пытаюсь уклониться от ответственности. Отношения с Мэрайей были штукой неуместной и неправильной – и это так вовсе не из-за разницы в возрасте. С Талией меня вообще разделяет целое поколение, но она все равно снизошла ко мне, как ангел с Небес, и мы уже четырнадцать лет наслаждаемся счастливейшими годами нашей жизни. У Селин Дион и ее мужа Рене такой же разрыв, а они вместе уже двадцать лет! Когда ты в объятиях нужного человека, возраст не имеет значения.
Однако мне следовало прислушаться к советам моего психотерапевта и сохранить дистанцию. Даже сейчас, более двадцати лет спустя, мне неловко видеть, как Мэрайя снова и снова вспоминает в интервью многое из того, в чем я и правда перед ней виноват. При всех добрых намерениях, я причинил Мэрайе много боли – и не только ей. Моим старшим детям в те годы тоже пришлось нелегко. Но мои мотивы были честны, да и потом, как вы увидите далее, это ведь она сама предложила мне жениться на ней.
У нас была «музыкальная» связь. У Мэрайи был талант, поразительные вокальные и творческие способности. А я знал, как наилучшим образом использовать их, – и у меня, к счастью, были все полномочия и все возможности для того, чтобы применить это знание на деле. В самом начале наши мечты полностью совпадали, и все наши ежедневные беседы проходили в едином ключе. Вполне вероятно, что она добилась бы не меньших успехов и в том случае, если бы мы так и остались друг для друга «певицей Мэрайей Кэри» и «Томми Моттолой, главой Sony Music». Теперь я понимаю, что это был бы для нас идеальный вариант сотрудничества. Хотел бы я, чтобы тогда нашелся крепкий парень, который запер бы меня где-нибудь и колотил до тех пор, пока я не признал бы, что слепо бросаться в эти отношения с Мэрайей – ошибка. Многие предупреждали меня на этот счет. Но я был словно под гипнозом и действовал тогда вопреки моему собственному личному и профессиональному опыту, то есть делал как раз то, от чего сам всегда предостерегал других. Все, что я тогда мог видеть, – это фантастическая совместная работа и успех, который нас наверняка ожидал.