Хладнокровно
Шрифт:
— Спасибо, что взял меня, — тихо говорю я, музыка звучит на заднем плане. Какой-то альтернативный рок.
— Тебе не нужно благодарить меня, — он слегка сжимает мою руку. — Я рад, что наконец-то могу представить тебя всем.
Я хмурюсь. Мой желудок подпрыгивает при этих словах. — Ты уверен?
Он на секунду поворачивается ко мне лицом с вопросительным взглядом. — Что ты имеешь в виду?
— Мне кажется, что я вроде как заставила тебя привести меня. Честно говоря, это не было моим намерением. Я просто хотела узнать больше о твоей
Он останавливает меня. — И ты снова бормочешь, любимая, — усмехается он. — Ты не заставляла меня ничего делать. Никто не мог. Это было мое решение взять тебя, и я хочу, чтобы ты была там. Потому что, как ты сказала, мы встречаемся.
Он подчеркивает последнюю фразу, слегка нахмурившись.
— Что?
— Я ненавижу говорить, что мы встречаемся. — Мое сердце замирает. — Это звучит так банально, когда кажется, что это нечто большее.
— Это все равно лучше, чем «гулять».
— Это правда.
Следующие два часа мы болтаем ни о чем важном и слушаем музыку. Время летит незаметно, и в тот момент, когда мы останавливаемся перед домом детства Ксавьера, я думаю о том, чтобы повернуть назад. Дом моих родителей на окраине можно считать большим британским коттеджем. Дом, перед которым я стою, не что иное, как поместье. Старый, с душой, но, безусловно, очень дорогой и огромный. Он напоминает мне особняк братьев Сальваторе, только с некоторыми тонкими отличиями. К дому ведет длинная гравийная дорога с каменными статуями по обеим сторонам и идеально подстриженными кустами. Трава все еще зеленая, хотя с наступлением осени она уже не такая яркая.
— Ты здесь живешь? — спрашиваю я, медленно выходя из машины.
Каким бы ни был ответ Ксавьера, я его не слышу.
Сама усадьба построена из темно-красного кирпича, как и дома, которые мы проезжали по дороге сюда. Однако, в отличие от других домов по соседству, этот находится на некотором расстоянии от них. Самый последний, к которому вы подъезжаете, когда сворачиваете на улицу.
Он состоит из двух частей с главным входом посередине, что придает ему форму полукруга. Окна большие и коричневые, а крыша высокая.
— Уж не в Мистик Фоллс ли мы попали по ошибке?
Ксавьер хихикает у меня за спиной. Он достает наши сумки из багажника и подходит ко мне с едва заметной ухмылкой на лице.
— Если бы мы туда попали, мне интересно, каким братом я был бы. Стефаном или Дэймоном?
Я игриво толкаю его. Я знаю, что он смотрел Дневники вампира. По крайней мере, те несколько серий, которые я заставляла его смотреть вместе со мной.
— Как будто ты можешь потянуть Стефана. Он слишком милый.
Его бровь приподнимается. — А я нет?
— Это риторический вопрос? — поддразниваю я. — У тебя есть свои моменты. Но ты больше похож на Дэймона из первых нескольких сезонов. Защищенный, красивый засранец, которого мало что волнует. Высокомерный чертов мудак.
Он пожимает плечами. — Пока ты признаешь,
Остановившись, я нахмурилась. — Ты не сказал им, что я приеду?
— Нет.
Не говоря больше ни слова, он отпускает меня и открывает дверь, пропуская меня вперед. То, что его семья не знает о моем приезде, делает это еще более нервным. У них нет времени, чтобы подготовиться или сказать Ксавьеру, что они не хотят, чтобы я была здесь. Теперь они встретят меня с готовой сделкой. Мне придется очаровывать, а я не умею общаться с людьми. Особенно с родителями в первый раз.
Конечно, до этого у меня не было парня, так что знакомство с семьей не было чем-то, о чем я должна была беспокоиться, но все же. Мне хочется толкнуть Ксавьера в один из тех кустов, мимо которых мы проходили.
Дом гостеприимно распахивает дверь в широкую прихожую. На стенах висят фотографии детей. Это показывает, что Ксавьер не лгал, когда говорил, что у него прекрасные отношения с семьей. На полу старомодный паркет с вкраплениями глубокого домашнего коричневого цвета, а стены темно-зеленые, со смелым черным плинтусом. Перила — это закрученная ветка, укрощенная рукой плотника, ее зерна струятся, как вода, волнами успокаивающих лесных оттенков. Под светом лампы это искусство природы, то, что успокаивает до глубины души.
Мое внимание привлекают две книжные полки, встроенные в стену. В моем доме вы не увидите ничего, что указывало бы на то, что здесь живет человек, который хотя бы держал в руках книгу. Если только вы не зайдете в мою комнату или комнату Уилла. Мы всегда любили читать. Не благодаря нашим родителям.
Я подхожу к книгам, просматриваю названия. Большинство из них старая итальянская классика. Я не говорю на этом языке, поэтому большинство из них мне неизвестны, к сожалению. Это заставляет меня задуматься, не говорит ли Ксавьер по-итальянски, а я просто очень скучаю по нему.
— Это моего отца. Он увлекается итальянской культурой, — отвечает Ксавьер на мои мысли.
Сверху до нас доносятся мягкие шаги, и вскоре по лестнице спускается высокая темноволосая женщина с широкой улыбкой. Она хлопает в ладоши, увидев Ксавьера.
— Dios (прим. с испан. «Боже»), — кричит она. — Mi hijo (прим. с испан. «Мой сын»).
Она сокращает расстояние между нами и крепко обнимает Ксавьера.
Она очень красивая. Она не такая высокая, как Ксавьер, но и не намного ниже. У нее такие же темные волосы, собранные в высокий хвост. Сквозь улыбку на ее лице видны морщинки, но это только усиливает очарование, поскольку она все еще выглядит молодо. Она худая, с длинными руками и ногами, одета в струящееся темно-оранжевое платье. При одном взгляде на нее у меня возникает ощущение, что у нас лето. Сплошной солнечный свет и радуга, и так не похожа на мою собственную мать.