Хладнокровное предательство
Шрифт:
Хэмиш говорил: «Ты вышел из себя, потому что напрасно проездил все утро! Нехорошо вымещать свои ошибки на других».
Они дошли до кухни. Все следили за ним, встревоженные выражением его лица.
– Как он? – спросила миссис Камминс. – Он ведь мой постоялец; не представляю, что на него нашло! Мы стараемся, чтобы всем было удобно, но, понимаете, нам приходится нелегко.
От нее явственно попахивало виски.
– То, что с ним случилось, не имеет отношения к тому, что сделали или чего не сделали вы, – сказал ей Ратлидж и, посмотрев
Камминс оторвал взгляд от лица Элизабет Фрейзер:
– Я должен остаться и убедиться, что с мисс Фрейзер все в порядке.
Миссис Камминс всхлипнула и быстро вышла в коридор. Все услышали, как она поднимается по лестнице.
– Ваше место рядом с женой, – сухо сказал Ратлидж Камминсу.
Хозяин гостиницы нехотя покинул кухню, бросив последний взгляд на женщину в инвалидном кресле.
Мисс Аштон заявила:
– Я иду гулять. Не могу сидеть сложа руки! – Она развернулась и тоже вышла в коридор.
Доктор Джарвис укладывал инструменты в саквояж, по очереди заворачивая их в тряпки.
– Робинсон практически не пострадал, – сказал он Ратлиджу, не прекращая работать. – И Элизабет тоже. Он был вне себя, действовал бездумно. Вряд ли у него хватило бы духу довести дело до конца.
Мисс Фрейзер смотрела на свою руку. На скуле у нее проступил синяк – должно быть, Робинсон ударил ее в ходе борьбы. Ратлидж еле слышно выругался. Ему хотелось схватить Робинсона за горло и как следует встряхнуть. Он сам удивился силе своих чувств.
Доктор Джарвис смерил Элизабет Фрейзер задумчивым взглядом:
– Дорогая, дать вам успокоительное? Или болеутоляющее.
– Нет. Я должна приготовить ужин.
– И все-таки я оставлю вам лекарства – вдруг пригодятся. Мне нужно навестить еще одного пациента со сломанной ключицей. Упал с крыши, когда чистил снег. Если я вам понадоблюсь, пришлите за мной.
Он кивнул Ратлиджу и вышел. Они услышали, как доктор разговаривает с Грили во дворе – тот только что приехал. Доктор и Грили уехали вместе.
На кухне воцарилась тишина. Потом Элизабет Фрейзер сказала:
– Как же я испугалась! – Голос у нее был тихий, как будто она не сознавала, что говорит вслух.
Желая хоть чем-то помочь ей, Ратлидж принялся заваривать чай. Через несколько минут он придвинул ей чашку. Она выпила ее целиком; когда она подносила чашку к губам, ее левая рука слегка дрожала.
– Попросите миссис Камминс или мисс Аштон помочь вам готовить. Повязку нельзя трогать двадцать четыре часа.
– Вы говорите прямо как доктор Джарвис! – Мисс Фрейзер улыбнулась. – Правда, на войне вам, наверное, приходилось видеть более ужасные раны, чем моя. У меня все быстро заживет.
Он не ответил. Смотрел в окно и пытался разобраться в своих чувствах. Он спас жизнь Джанет Аштон, но между ними не возникло теплоты. Они придерживались противоположных точек зрения на произошедшее, да и ее упрямство,
И все же Элизабет Фрейзер была стойкой, не унывала, к своему увечью относилась спокойно. Не жалуясь, выполняла всю тяжелую работу в гостинице, отношения между хозяевами которой явно были напряженными. Ратлидж снова подумал: только нужда могла заставить ее выносить такое положение.
От него не укрылось, что Гарри Камминс тоже остро сознавал ее беззащитность.
– Я понимаю, в самом деле понимаю, – говорила тем временем Элизабет Фрейзер. – Он обезумел от горя и неизвестности. Но какая напрасная трата сил! Крови и так пролилось достаточно. Что хорошего, какой смысл в том, что он так поранился?
– По-моему, ни о каком смысле своего поступка он не думал. Хотел облегчить свою боль, вот и все. – Ратлидж опустился на колени и начал спокойно смывать кровь с пола и собирать осколки чашки.
– Не нужно, я сама, – слабо возразила Элизабет Фрейзер.
– Почему? – Ратлидж улыбнулся. – Всякий по-своему справляется с досадой и огорчением.
Она смерила его недоверчивым взглядом, но возражать не стала.
Выкинув осколки в мусорную корзину, он закрыл дверь, чтобы в помещение не проникал холодный воздух. Гарь уже выветрилась, и на кухне стало холодно и как-то неуютно, как на ферме Элкоттов.
Миссис Камминс спустилась вниз помочь Элизабет с ужином, и Ратлидж ушел, чтобы не мешать. До того он целый час просидел с Элизабет Фрейзер. Оба молчали, она о чем-то думала. Он старался не вмешиваться, поддерживая ее лишь своим присутствием. Третьим был Хэмиш, встревоженный и отчужденный.
Перед тем как миссис Камминс вернулась, мисс Фрейзер спросила, как будто подводя итог своим мыслям:
– Вы что-нибудь узнали сегодня утром? Когда вы уезжали, то на что-то надеялись. Я поняла по вашему лицу.
– К сожалению, мне почти ничего не удалось выяснить.
– Может, вы просто ищете не там, где нужно?
– Примерно то же самое сказала мне и Мэгги Ингерсон.
– Мисс Аштон убеждена, что она права насчет Пола Элкотта.
– Наверное, ей так проще.
– Проще?! Странное слово вы подобрали, инспектор! Не понимаю, какая ей выгода от того, что она его обвиняет.
Он ничего не ответил, и мисс Фрейзер робко заметила:
– Вы непременно должны выяснить, кто совершил это злодеяние, и как можно скорее! Эрскдейл, правда, уже никогда не будет таким, как прежде, но, если вы найдете убийцу, мы хотя бы сможем спокойно спать.