Хлеб наш насущный
Шрифт:
– Вы просто не застали те времена, Адель. Всё было не так печально. Люди радовались жизни, пили без ограничений и это было весело. Это же потрясающе, когда сто тысяч человек на стадионе одновременно пьют пиво во время футбольного матча.
– Вдумайтесь только, какой абсурд! Во время чемпионатов по футболу, болельщики спивались, вместо того чтобы, пойти и тоже погонять мяч с соседями. У меня в голове это не укладывается!
– Не надо обижать моё поколение, Адель. Мы жили свободно и счастливо.
– И с трудом дотягивали до восьмидесяти лет, вместо двухсот. –
– Двухсотлетие у людей всё ещё в проекте. – понурив голову ответил профессор.
– Двести и больше, это вполне достижимый возраст и совсем не предел. В сто лет человек будет в самом расцвете сил, с пониманием жизни и отличным здоровьем. К этому мы все стремимся, не так ли профессор?
– Людям абсолютно не важно, к чему вы там стремитесь, Адель. – отмахнулся Паттерсон.
– Вот именно! Вас травили полуфабрикатами, доступной выпивкой, легальными наркотиками и промыванием мозгов. Именно поэтому, в нашем новом мире так важно сохранить чистоту сознания.
– Пока вы чистили своё сознание, в нашем новом мире образовалась монополия производства корма для людей и загнала всех в стойло. Однажды они просто могут перестать кормить нас. Могут отравить всех и сразу и преподнести в красивой упаковке. – устав от спора, пробурчал профессор.
– Могут, но не сегодня. – добавила Адель с грустной улыбкой.
– Предположим, существует хранилище семян, сохранивших первородные качества. Каким образом можно получить первый урожай имея лишь образцы? Сколько десятилетий пройдёт, пока появится достаточное количество биоматериала, чтобы засеять поля по всему миру? И допустит ли это система? – забеспокоился Паттерсон.
– Возрождение утраченных видов культурных растений может вернуть людям гармонию с природой, но при одном условии, если люди захотят этого сами. – ответила Адель, поглядывая на роботов, которые сновали по салону аэроската, убирая посуду с их столиков.
– Это меня и беспокоит. Вы уже идеализируете результат, находясь в процессе, где-то в самом начале процесса. – сказал Паттерсон.
– Когда вы работали над созданием автотрофного питания вы, наверное, тоже идеализировали цель и результат, к которому стремились. В итоге ваш сбалансированный автотрофный коктейль покорил весь мир. Несколько поколений не представляют свою жизнь без этого зелёного источника силы.
– Коктейль, не является моим. Его создала природа, а я просто упаковал всё в удачной пропорции в нужный момент. Я работал над своим открытием более десятилетия, только ради науки, но в итоге, результат затронул мировые интересы.
– Наука принадлежит миру.
– Поэтому Адель, что бы не случилось с нами на предстоящей встрече, запомните, не спешите с выводами, не гонитесь за результатом. Нас вызвали только потому, что в Вашингтоне кое-кому нужна наша поддержка. Иначе, мы вполне могли бы валяться где-то посреди улицы, отключённые и забытые. Поэтому, не теряйте бдительности. Внимательно слушайте все, что нам будут говорить и что предлагать. Не спешите с оценками. Наблюдайте.
– Не думаю, что «Союз 13» заинтересован
В салоне появился робот-стюард, предлагая пассажирам напитки.
– Воды. – лаконично отрезал профессор.
– Аналогично. – подтвердила свой выбор Адель.
Она смотрела в иллюминатор на белоснежный покров облаков.
Мелкая букашка дрозофила отчаянно билась о стекло, стремясь к свету.
Адель не верила своим глазам! Дрозофилы давно исчезли, они не могли питаться генетически модифицированными фруктами. Возможно эти маленькие мушки тоже мутировали, приспособившись к новым условиям. Однако в научной среде, на факультете биологии о таком открытии ничего не было слышно.
Робот, издавая мурлыкающе звуки, выдал заказ и удалился в бокс подзарядки. Капитан объявил о скорой посадке в Вашингтоне.
Аэроскат шёл на посадку, разрезая своими плавниками пену белоснежных облаков.
Адель включила режим микроскоп на камере своих очков и записала на видео маленькую мушку. Потом она взяла бумажный пакет из кармашка в кресле и осторожно поместила туда дрозофила. Оглянувшись по сторонам, она незаметно спрятала пакетик в сумку.
Аэроскат пролетел над Капитолием, монументом Вашингтона, по направлению к реке Потомак.
Пятиугольное здание Пентагона было залито солнцем.
Посадка плавно совершилась на аэродроме с южной стороны Пентагона.
Робот ненавязчиво прокатился по салону, проверяя, не забыли ли пассажиры личные вещи и сопроводил пассажиров на выход, погрузив на себя ручную кладь.
На зелёной лужайке, перед трапом их встречал молодой джентльмен.
Он вальяжно вышел из сверкающего на солнце чёрного мерседеса. Внедорожник, разработанный в качестве военного автомобиля в конце семидесятых годов двадцатого века, имел уникальный и внушительный внешний вид кубической формы, что вызывало трепет.
Адель и профессор в недоумении переглянулись. Управление транспортом давно стало прерогативой беспилотных программ или специальных роботов.
Встречающий выглядел довольно необычно, то ли старомодно, то ли экстравагантно. На нём был костюм тройка в английском стиле, чёрно белые ботинки – штиблеты, напоминающие моду начала 20 века, клетчатая кепка и тёмные очки.
– Добрый день, профессор Паттерсон! – сказал джентльмен, сорвав кепку с головы, помахивая ею в воздухе.
– Майкл, дорогой, как же я рад вас видеть! – воскликнул профессор.
– А я уже начал волноваться, вы задержались на три минуты. – глянув на наручные часы, Майкл подошёл ближе.
Профессор заметно оживился и крепко обнял джентльмена за широкие плечи. Они похлопали друг друга по спине, как старые добрые друзья.
Майкл был не высок, коренастого телосложения лет сорока, с тёмными густыми волосами и открытым лбом. На его лице сияла широкая улыбка Чеширского Кота.