Хлеб по водам
Шрифт:
На третий день Лесли стало настолько лучше, что она даже смогла выйти и они немного прогулялись, а потом зашли перекусить в ресторане «Максим» — он находился неподалеку от их отеля, прямо за углом. А после отправились в музей, где вдоволь налюбовались солнечной живописью импрессионистов. Потом вдруг Лесли сказала, что неплохо было бы привезти молодоженам подарок из Франции. Они обошли несколько магазинов, но цены везде были просто бешеные. И решили, что по прибытии в Нью-Йорк заглянут в «Блумингдейл» [30] и купят подарок там.
30
Один из крупнейших универсальных магазинов Нью-Йорка, основан в 1872 г.
Вернувшись
Стрэнд позвонил из номера. Голос Хейзена звучал отрывисто и сухо. Тон делового человека, подумал Стрэнд.
— Я вернулся несколько раньше, чем предполагал, Аллен, — сообщил Хейзен. — И хотел бы улететь в Нью-Йорк не позднее завтрашнего дня. Сегодня придется задержаться на работе допоздна, но если вы, Лесли и Линда не возражаете, мы могли бы пообедать сегодня вечером в отеле.
— Мы с удовольствием, — ответил Стрэнд. — Но Линда в Мужене.
— Ох уж эта непоседа!.. — раздраженно заметил Хейзен. — Просто не в состоянии усидеть на одном месте. Ладно, позвоню ей сам и скажу — пусть поднимает задницу и мчится сюда, если хочет завтра улететь в Америку бесплатно. — Стрэнд не преминул отметить, как изменился лексикон Хейзена — оставалось лишь надеяться, что не бесповоротно, — со времени той памятной ночи в Туре. — И еще позвоню Конрою — попрошу сообщить вашим детям предположительное время нашего возвращения, чтобы они могли вас встретить.
— Вы очень внимательны, — поблагодарил Стрэнд. — Но передайте Конрою: пусть не пытается застать Элеонор. Несколько дней назад она вышла замуж, в Лас-Вегасе. Сейчас у них медовый месяц, и она не оставила нам никакого адреса.
— Лас-Вегас, Боже ты мой! — пробормотал Хейзен. — Нынешняя молодежь любит откалывать подобные шутки. Ну и как вы это восприняли?
— С трудом.
Хейзен засмеялся:
— Можно понять. Надеюсь, она счастлива?
— Просто в экстазе. Так, во всяком случае, написано в телеграмме. Пока что.
Хейзен снова засмеялся.
— Что ж, в любом случае передайте мои поздравления матери новобрачной. Постараюсь подъехать около девяти вечера. Вас устраивает?
— Будем ждать, — ответил Стрэнд.
— Ну как он? — спросила Лесли, когда Стрэнд повесил трубку.
— Хозяин вернулся, — пробурчал Стрэнд. — И снова взял в руки бразды правления.
Хейзен опоздал минут на пятнадцать. Когда адвокат вошел в обеденный зал, Стрэнды увидели, что вид у него измученный, под глазами темные круги. Костюм плохо отглажен — можно подумать, он прилетел в нем из Малой Азии и времени переодеться у него не было. Он как будто и побриться не успел, и на щеках и подбородке серебрилась неровная щетина, отчего от былой респектабельности не осталось и следа. И вообще Хейзен напоминал семейный портрет какого-нибудь выдающегося предка, над которым поработали ребятишки-вандалы. Интересно, подумал Стрэнд, поднимаясь ему навстречу, сколько же лет подобной сверхнапряженной жизни может выдержать обычный человек? Но Хейзен тепло и радостно улыбнулся им, обнажив ровные крепкие зубы. Пожал руку Стрэнду и наклонился — поцеловать Лесли в щеку. И только после этого тяжело опустился в кресло.
— Что мне необходимо — так это срочно выпить.
— Вы говорили с Линдой?
— Встречаемся в аэропорту завтра днем. Она, конечно, поворчала, но будет там, никуда не денется. Мартини, пожалуйста, — сказал он подошедшему к их столику официанту.
— Ну, как Саудовская Аравия? — спросил Стрэнд.
— Напрасная трата времени, — поморщился Хейзен. — Иметь с ними дело еще тяжелее, чем с французами. И часы вроде бы у всех есть, а вот сколько времени, похоже, никогда не знают. К тому же у каждого там дюжины родственников, каких-то принцев, проживающих в пустыне. И чтобы добиться хоть самого мизерного результата, приходится посещать каждого и при этом раздавать деньги направо и налево. Лучше бы я действительно поехал на юг с Линдой. Ну а как вы? Как восприняли новость о замужестве Элеонор?
— Со сдержанным оптимизмом.
Хейзен рассмеялся:
— Вообще он довольно славный молодой человек.
— Да, мне тоже так показалось, — заметила Лесли. — Но Лас-Вегас!
— Не важно, как начинается брак, — нравоучительно произнес Хейзен. — Важно, чем и
— Единственное, что мы узнали из телеграммы, — Элеонор ушла с работы.
Хейзен мрачно кивнул:
— Я так и думал, что это случится. Когда послал этого мальчика в Джорджию.
— В Джорджию? — удивился Стрэнд. — При чем тут Джорджия?..
— Но он, по-моему, и вам говорил, что собирается оставить бизнес отца. И что мечтает издавать газету в каком-нибудь небольшом городке. И что его братья только и ищут предлога, чтоб вывести его из бизнеса…
— Да, припоминаю, — кивнул Стрэнд.
— Так вот, в штате Джорджия есть городок под названием Грэм, маленький, тихий. Но там имеются два довольно крупных предприятия. Одно — электронная компания, а второе — завод по изготовлению упаковочной тары. Оба переехали в Грэм с Севера, после чего город начал стремительно расти и развиваться. А моя фирма защищала там интересы редактора и издателя маленькой ежедневной газеты, которых привлекли к суду за какие-то мелкие нарушения. Короче, я съездил туда сам и выиграл процесс, мотивируя тем, что газета эта по сути своей независима, подчеркнул важность подобных изданий, что мы победим, ну и тому подобное. И еще подружился с редактором — он сам родом из Джорджии, учился в колледже в Афинах… Но вообще-то он тертый калач, крепкий орешек и мне понравился. Так вот, ему кажется, что он стареет и теряет хватку, эта ежедневная рутина начала сказываться на его здоровье. И тут вдруг он сваливается на меня словно снег на голову и спрашивает, не знаю ли я какого-нибудь способного и амбициозного молодого человека, который мог бы взять на себя всю ответственность, тянуть лямку и делить с ним доход. Ну и чтобы у него имелась для начала хотя бы небольшая толика денег. Так получилось, что буквально за пару дней до этого я случайно встретился с Джанелли и Элеонор в баре, сидел и выпивал с ними, и Джанелли рассказал мне о своей мечте. Элеонор тогда говорила, что ни за что не расстанется с Нью-Йорком, но, как известно, любовь побеждает все, так утверждали древние римляне. И насколько я понимаю, именно поэтому она оставила свою работу. Полагаю, что на моих друзей из Грэма ваш зять должен произвести самое благоприятное впечатление.
— Джорджия! — воскликнула Лесли примерно тем же тоном, каким совсем недавно, получив телеграмму, произнесла «Лас-Вегас!».
— Очень славный, чистенький, маленький городок, — заметил Хейзен. — Вам бы он понравился. — Он улыбнулся. — По крайней мере с неделю там вполне можно протянуть.
— Сомневаюсь, чтобы Элеонор хватило так надолго. — Лицо Лесли помрачнело. — Просто не представляю ее блуждающей по сосновым рощам… И это после Нью-Йорка.
— Нам, северянам, пора привыкать к мысли, что цивилизация не кончается за пределами города Вашингтон, округ Колумбия, — возразил Хейзен. — И не стоит смотреть на случившееся так мрачно, Лесли. Это еще не конец света. Даже если там не сложится, оба они молоды и сильны и вполне могут попробовать себя в чем-то другом. По крайней мере они не будут терзаться потом мыслью: «У нас был шанс, а мы оказались трусами и его упустили». Кстати, о шансах… Примерно месяц назад или около того мадам Аркур предложили работу: преподавать международное право в университете Джорджа Вашингтона. И вот сейчас она решила принять это предложение. — Хейзен произнес это вскользь, как бы между прочим, словно речь шла о малознакомом человеке.