Хмельная страсть
Шрифт:
– Глеб, - хрипит она, и я ускоряюсь. Бешенно толкаюсь в ней снова и снова, сжимая упругие ягодицы, вжимаясь так, что она просто орет, подкидываясь на постели.
Это не конец, детка.
Я не останавливаюсь и после того, как сокрушительный оргазм отбрасывает ее, обессиленную, на постель.
Медленно продолжаю проталкиваться в уже распухшие и теперь просто бешено чувствительные стенки.
– Не надо, - еле слышно шепчет Катя, но я, вдолбившись по самые яйца, только резко прижимаю пальцем ее клитор. И от одного этого движения ее начинает бить судорогами новый
Не выхожу из нее даже когда она сжимается, до такой боли в члене, что просто искры идут из глаз.
– Может… Я иначе… - шепчет мой котенок с лихорадочным румянцем на щеках.
Нет. Я хочу быть в ней как можно дольше. Хочу сегодня оглохнуть от ее криков. Хочу, чтобы живого места на спине не осталось от ее ногтей.
– Привыкай, котенок, - шепчу, втягивая ее разбухший и совсем потемневший сосок, на физическом плане ощущая, как по ее груди расходятся искры, отбиваясь внизу живота и заставляя бедра еще сильнее толкнуться навстречу моему члену. – Должна же ты знать, на что согласилась!
И на этот раз я больше не сдерживаюсь. Толкаясь в ней так, что начинаю реветь, как первобытный зверь, сжимая пальцами соски, не давая ей и шанса отстраниться даже на миллиметр, вдавливая в себя руками ее ягодицы. Мы начинаем биться в судорогах одновременно, выкрикивая имена друг друга до хрипа, до срыва голоса. Самый сумасшедший оргазм в моей жизни. Все уже закончилось, а нас все равно продолжает трусить. И бить током при каждом соприкосновении.
– Я буду засыпать, даже не выходя из тебя. И брать, как только член снова оживет под твоими тугими стенками. Брать даже во сне, - лихорадочно шепчу, подтверждая слово делом. Не выходя и прижимая ее клитор, ощущая, как дергается ее тело в полнейшем безумии. От одной мысли, как теперь будут проходить наши ночи, член снова приходит в боевую готовность, жадно дергаясь в своем узком и влажном раю.
Глава 71
* * *
– Глеб, ты уверен? – наше утро началось поздно. Очень поздно, даже по меркам самых лютейших загулов.
Оставив Руслану записку, мы таки перебрались ночью ко мне, - здесь гораздо уютнее. А еще это утро должно быть только нашим. Руслан не маленький, поймет.
– В чем я должен быть не уверен, малыш, - улыбаясь самому доброму в моей жизни утру, провожу рукой по ее щеке.
– Насчет ребенка. Ведь… Если что, он будет всегда напоминать тебе о другом…
– Насчет ребенка я полностью уверен, Катя, - вздыхаю, прижимая ее живом к себе.
– И почему у тебя сейчас так дернулись челюсти? – вот он, снова этот испуг и паника в глазах.
– Знаешь, я понимаю, что в наше время быть у девушки первым и единственным, - уж слишком нереальная роскошь. Но меня просто черти начинают раздирать на части, когда я представляю, что ты вот так же извивалась под кем-то другим. И сразу появляется желание убивать. Просто зверею.
Вот не понимаю, - что я сейчас сказал такого смешного? Вот чему можно так улыбаться после этого признания? Которое, между прочим, далось мне очень даже нелегко!
– Глупый, - перекатываясь мне на грудь, Катя хватает зубами мой подбородок. – Я такой стала только с тобой. А раньше… Я даже не представляла, что это может быть так!
Вот стратегическая ошибка для той, кто сегодня собирался поехать в контору поработать. Вот нельзя после таких слов еще и залезть сверху на мужчину! Просто нельзя!
– Иди сюда! – одним рывком я насаживаю ее на себя, впиваясь в губы. Я покажу тебе, что это еще только мелочи!
– Глеб, - стонет Катя, выдыхая мне в ухо. – Я такими темпами скоро вообще ходить не смогу!
– А куда тебе ходить? – я дергаю ее ягодицы на себя так, чтобы заполнить ее всю, до края. И снова искры из глаз от того, что она уже начинает дергаться и дрожать крупной дрожью. Внутри.
– Твой маршрут на ближайшее время, - до душа и обратно в постель! И я уж как-нибудь смогу тебя донести в эти две точки!
Глава 72. ЭПИЛОГ
– Папаша, она и без вас родит, - шипят мне в спину, но я даже не оборачиваюсь.
– Я с тобой. Все хорошо, - шепчу, крепко держа ее за руку.
Глаза, как огромные блюдца, - испуганные и совсем несчастные.
– Тужься, - прикладываю холодную руку ко лбу Кати.
И снова начинается этот кошмар для нее. Комкая мою руку, она кричит и одновременно слезы градом текут по ее щекам. Время остается где-то за гранью палаты. Только этот сумасшедший крик, выплескивающий мое имя. Только крепко сжатая в моей ладони маленькая рука. Только огромные глаза Кати. И никакой возможности взять на себя ее боль или хоть как-то ее унять.
– У вас мальчик, - я даже не успеваю посмотреть, кто у нас там, когда к Катиному крику присоединяется новый. – Не боитесь взять на руки, папаша?
Осторожно, как будто я могу ему что-нибудь сломать, беру маленький горячий комочек. Определенно, Фортуна таки на моей стороне, - потому что черные волосы, и, главное, очень знакомый взгляд карих глаз, не оставляют никаких сомнений в том, что я таки папаша.
И по тому, как этот маленький бандит кривит свой носик, я уже догадываюсь, кто в ближайшее время будет мять и терзать мою любимую грудь, не оставляя мне шансов. Потому что эта малявка знает гораздо лучшие точки давления на нашу с ним самую любимую женщину. И бороться с этой копией меня будет совсем не просто!
Улыбаясь, передаю малыша Кате, чувствуя, как из глаз катятся слезы. Но мне даже не стыдно. Мужчины тоже могут плакать. Особенно, когда так безгранично счастливы.
– Смотри, - обвожу пальцем по родинке возле его пупка. Такая же тонкая спираль, как у меня, - всегда ее стыдился, а став чуток постарше, начал всем говорить, что это такая татушка. – У тебя еще есть вопросы?
Катя только всхлипывает, прижимая малыша к груди, пока я их обоих осторожно обнимаю.
– Там мои родители за дверью. Покажем им малыша?