Хоббит
Шрифт:
Они отсутствовали четыре дня, а когда вернулись, товарищи пересказали им новые вести, принесенные воронами, – войско короля эльфов и отряды людей с озера движутся к Горе. Однако положение уже не казалось безнадежным: еды было в достатке (конечно, сытники надоели до смерти, но ничего другого все равно нет), а вход в пещеру теперь преграждала высокая и толстая каменная стена. В ней имелись бойницы, сквозь которые можно наблюдать за окрестностями или стрелять, но ворот в стене не было. Спускались с нее и забирались наверх по приставной лесенке, а груз поднимали веревками. Правда, была арка, сквозь которую вытекала река, однако за аркой узкое русло Бегущей слегка изменили, так что теперь речная вода разливалась вширь и
Как-то среди ночи Дол вдруг засверкал мириадами огней – горели факелы, пылали костры.
– Пришли! – воскликнул Балин. – Сколько же их! Должно быть, нарочно дожидались сумерек, чтобы подобраться незамеченными.
В ту ночь гномы не сомкнули глаз. Едва забрезжил свет, вражеское войско выступило из лагеря. Гномы наблюдали со стены, как отряды один за другим втягиваются в долину между отрогов Горы. Вскоре стало возможно кое-что разглядеть. Люди вооружились как на войну, а впереди шли эльфы с луками и копьями. Вскоре передовой отряд миновал пороги, появился на краю обрыва – и застыл в изумлении перед широким озером, за которым возвышалась высокая стена.
Воины переговаривались, указывали на стену и на озеро. Торин решил их окликнуть.
– Кто вы, пришедшие с оружием к Вратам Торина, сына Траина, короля Подгорного королевства? – громко крикнул он. – Что вам нужно?
Ему никто не ответил. Часть воинов сразу же отправилась обратно, другие поглазели еще немного и тоже ушли. Лагерь они разбили к востоку от реки, точно посредине между отрогами Горы. Оттуда доносились клики и песни, чего Гора не слышала давным-давно. Звенели эльфийские арфы, звучала музыка, и от этого гномам чудилось, будто вдруг становится теплее и откуда-то доносится нежный аромат весенних цветов.
А Бильбо захотелось сбежать, спуститься в долину, присоединиться к царящему в лагере веселью. Кое-кто из гномов не прочь был бы поступить так же. Вполголоса говорили, что воевать не стоит, что наверняка можно договориться миром, однако сурово сведенные брови Торина быстро заставили малодушных примолкнуть.
Тогда принесли арфы и другие инструменты и заиграли и запели, чтобы развеселить короля. Но песня гномов ничуть не напоминала беззаботные эльфийские. Зато очень была похожа на ту, какую они пели в уютной норке Бильбо.
Король вошел, велик и благ,В свой тронный зал, в подгорный мрак!Да сгинет так и всякий враг,Как сгинул Лютый Змей, Червяк!Стрела скора и меч востер,И крепок на Вратах запор,Король наш смел, и клад наш цел!Нам страх неведом с этих пор!И деды наши, и отцыЗдесь колдовали, кузнецы,И в те поры из-под ГорыБудто звенели бубенцы.Годится звездный – для колец,Огонь драконий – на венец,А лунный свет – в любой предмет,И в струны песнь вплетет певец.Народ чудесный, о, нам внемли!Вновь короля мы обрели!Освобожден Подгорный трон!Ликуйте, гномы всей земли!Мы через горы вас зовем:«Придите, гномы, в древний дом!Вас ждет у Врат, щедр и богат,Кто был и будет королем!»Король вошел, велик и благ,В свой тронный зал, в подгорный мрак!Да сгинет так и всякий враг,Как сгинул Лютый Змей, Червяк!Судя по тому, что Торин заулыбался, песня ему понравилась. И он принялся подсчитывать, каково расстояние от Одинокой Горы до Железного Взгорья и как скоро доберется сюда Даин, если выступит немедля, как только получит весточку. А Бильбо, наоборот, нахмурился: уж очень воинственной была песня и ничего хорошего она не предвещала.
На рассвете отряд копейщиков прошел по узкому гребню и остановился под самой стеной. Над отрядом развевались два знамени – зеленый штандарт короля эльфов и голубой стяг Эсгарота.
Торин повторил свой вопрос:
– Кто вы, пришедшие с оружием к Вратам Торина, сына Траина, короля Подгорного королевства?
На сей раз ему ответили.
Вперед выступил высокий темноволосый человек с суровыми чертами.
– Привет тебе, Торин! – крикнул он. – Чего ради ты укрылся за стеной, точно купец в своей кладовой? Мы ведь покуда еще не враги! Не знаю, поверишь ли ты мне, но мы несказанно рады, что вы живы. Мы и не надеялись застать в живых хоть кого-нибудь. А коль скоро довелось нам встретиться, почему бы не потолковать?
– Сперва скажи, кто ты такой, а потом уж решим, стоит ли нам говорить.
– Меня зовут Бард. Моей рукой сражен дракон, а значит, это я вернул вам ваши сокровища. Чем не повод для переговоров? К тому же я – наследник Гириона, владыки Дола, а в твоем дворце много богатств, похищенных проклятым Смогом из Дола и других городов. Вот тебе второй повод. И еще: перед гибелью Смог разрушил Эсгарот, горожане лишились крова. От имени градоправителя я спрашиваю тебя: готов ли ты вернуть долг? Ведь горожане помогли вам, а вы, сами, конечно, того не желая, отплатили им огнем и разрушением.
Слова Барда, гордые и суровые, были справедливы, и Бильбо решил, что Торин немедля со всем согласится. (Между прочим, спорщики могли бы и вспомнить, кто отыскал уязвимое местечко на груди дракона; да нет, вряд ли, им явно не до того.) Однако неведомо было хоббиту, какой властью над сердцами обладает золото, до которого хотя бы дотронулся дракон, – ведь такое золото становится зачарованным и подчиняет себе всякого, кто его коснется; а уж если к такому золоту прикоснулся гном, совсем плохо дело: ни за что на свете не расстанется он со своей добычей. Торина сокровища заворожили, он перебирал их часы напролет, и не только потому, что искал среди них Завет-камень, – нет, все они были ему одинаково дороги, ибо напоминали о великой и печальной истории племени гномов.
– Худший довод ты привел последним, да еще и упираешь на него, – ответил король гномов. – У тебя выходит, что мы в ответе за все лиходейства Смога и должны расплачиваться за дракона. С какой стати? Мы готовы заплатить за помощь, которую нам оказали, и заплатим в свой срок. Но ни угрозами, ни оружием от нас ничего не добьешься. Ты сказал – мы покуда еще не враги. Но разве друзья приводят с собой целое войско? И, коли уж на то пошло, признайся: когда бы мы и вправду погибли, а вы завладели бы Горой – досталось бы нашим родичам хоть что-нибудь из этих сокровищ?