Хочешь выжить — убей!
Шрифт:
— Яков Юрьевич. — В приоткрытую дверь заглянула секретарша. — К вам Рудаков.
— Давай его сюда, — кивнул Гобин.
— Заходи. — Женщина толкнула дверь и, пропуская Семена, отошла в сторону.
— Здравствуй. — Семен виновато посмотрел на Гобина.
— Привет, — усмехнулся тот, — садись. Ну, — постукивая кончиками пальцев по подлокотнику кресла, спросил Гобин, — что скажешь?
— Мне Элеонора передала, что ты...
— Что же ты машину помял, — спросил Гобин, — и ни полслова? Где тебя так угораздило?
— Элеонора
— Ладно, — снисходительно махнул рукой Гобин. — Есть рейс до Питера.
Расценки знаешь. Мебель повезешь.
— Хорошо, — поспешно согласился Рудаков. — Когда?
— Сегодня вечером загрузят, и поедешь.
— Я шустро, — выходя из машины, бросил Олег. Хлопнув дверцей старого «Москвича», быстро пошел к открытым дверям, над которыми светились буквы — «Бар „Мечта“».
— Игорь, — капризно проговорила одна из сидевших на заднем сиденье двух молодых женщин, — скажи ему, чтобы купил «Морэ». У меня курево кончилось.
— Держи. — Не оборачиваясь он протянул ей раскрытую пачку «Опала».
— Но, Игорюня... — Улыбаясь, она наклонилась и через спинку сиденья обвила его шею руками. — Ты же знаешь...
— Ладно, — отрывая ее руки, буркнул он, — сейчас куплю. А если этих нет, то какие взять?
— В «Мечте» есть «Морэ», — сказала вторая. Колобок вышел и, увидев слева коммерческий ларек, повернул к нему. В это время из открытого бара послышался крик и грохот.
— Стой! — крикнул мужской голос.
— Так бы и сказал, — услышал Колобок. — А то хватаете.
— Стах!..
Колобок узнал голос Олега, повернулся и бросился назад к «Москвичу».
Рывком открыл дверцу, завел мотор и включил скорость.
— Что случилось? — спросила женщина. Не отвечая, Игорь тронул машину.
— Смотрите! — воскликнула другая. — Олега выводят. Это милиция! Я вон того опера знаю!
Коротко выматерившись, Игорь увеличил скорость.
— Тише! — прогнувшись от сильного удара назад, воскликнул Стахов. — Не думал я, что вы менты, — забираясь в милицейский «козел», простонал Олег. — За мной ничего нет, а вы...
— Заткнись, — коленом затолкнув его подальше, зло посоветовал милиционер. — Тебя, пса...
— Ты, мусор! — закричал Стахов. — Сказал бы мне такое один и без удостоверения!
— Мама!.. — Закрыв лицо руками, Мария упала на колени и затряслась в безутешном плаче.
— Как убивается, — вздохнула стоявшая у свежей могилы пожилая женщина в черном платке. — Как приехала, не отходила от Тамарки. А когда та померла... — Не договорив, приложила к глазам белый платок.
— А вторая-то, — прошептала седенькая старушка, — словно каменная, слезинки не обронила.
— Так ей чаво? — вступила в разговор третья. — Ей матерь-то, могет, и жалко. Но ведь денег куры не клюют. Видали на какой машине приехала? А ведь без мужика живет, — осуждающе покачала она головой.
— На кой Светке мужик-то? — шепнула
— Тамарка сама запретила Светке привозить, — сказала третья. — Ведь из-за Светкиных слов разговор по деревням пошел, будто бы Машка на дорогах с шоферами...
— Типун те на язык, — сердито перебила ее вторая. — Разве ж можно так у могилы матери про еенную дочь говорить?
К плачущей Марии подошла одетая в черное строгое платье симпатичная женщина:
— Маша, пора ехать домой, собирать людей на поминки. Маму уважали и придут многие.
— Это ты, Света, правильно сказала, — вздохнув, заметила седенькая старушка. — Тамарку, почитай, вся деревня уважала. Ты молодец, доченька.
— Извините, — улыбнулась Светлана — но доченькой меня могла называть только моя мама, К сожалению, — чуть слышно добавила она, — она делала это не так часто, как мне хотелось бы.
— Что? — думая, что она обратилась к ней, спросила старушка.
— Едем домой. — Светлана взглянула на Марию.
— Я побуду еще немного, — ответила сестра.
— Машенька, — стараясь скрыть раздражение, сказала Светлана, — все равно всех слез не выплачешь. Поехали домой.
Мария долго смотрела на фотографию матери. Затем медленно поднялась и не спеша пошла к воротам. Светлана двинулась следом. Мария остановилась, трижды перекрестилась и низко поклонилась.
— Не смеши людей, сестренка. — Светлана медленно обошла ее. — Ведь глупо устраивать...
— Ты не смеешь так говорить! — В заплаканных глазах Марии вспыхнула злость. — Ты сделала все, чтобы...
— Перестань! — обожгла ее взглядом Светлана. — Давай оставим выяснение на потом. Мы сегодня похоронили мать.
— Вот именно. — Вздохнув, Мария пошла вперед.
— Вон машина, — кивнула Светлана на «вольво». — Садись...
— Дойду, — резко ответила Мария.
Насмешливо улыбнувшись, Светлана шагнула следом:
— Давай не будем давать деревенским тему для сплетен. Садись.
Мария повернулась и, немного постояв, пошла к машине.
— И еще, — догнав, проговорила сестра, — не надо никаких слов во время поминок.
— Не волнуйся, — устало сказала Мария, — в твой адрес никаких слов не будет. Обещаю...
— Что?! — вскакивая, закричал Стахов.
— Сядь! — рявкнул шагнувший к нему от двери старший сержант.
— Что слышал, — спокойно посмотрел на него седоватый капитан милиции. — Резкова все время повторяет твое имя. И просит: «Не надо». Так что, — он развел руками, — мы имеем полное право продержать тебя тридцать суток. Заявление об изнасиловании дочери подала мать Резковой. Ты уж...