Хочу быть богатой и знаменитой
Шрифт:
— Нет, Эмик, — Тошка сидела напротив на полу, — так правильно не будет. Пиццы у меня нет! Если скажу, что она тебя ждет — это будет враньем. Мало холодной водой получить, а потом еще и пиццы не будет. Потом ты сильно расстроишься, мне тоже станет грустно. Сразу. Что я враг себе — весь день коту под хвост. А здесь честно предупреждаю, потому, что все равно ты мне полный стакан холоднючей воды за шкирняк задолжал! Вылезай!
В этом была вся Тошка, которая не терпела вранья, а если воевала, то воевала по-честному. Подлые приемы вызывали у нее классовую ненависть и после обнаружения у кого-то этой черты характера она своему уже врагу объявляла в лучшем случае бойкот, а самый неудачный вариант для подлеца — война. А это, как показывала практика, опасно для всех сторон конфликта и для окружающих
Эти двое с удовольствием возились, совсем позабыв о времени, поэтому дед заглянул к ним и скомандовал:
— Дети, пять минут у вас и идем завтракать! Через пятнадцать, Тоша, выезжаем!
Действительно, через пятнадцать минут маленькая юркая машинка встроилась в автомобильный поток. А через сорок, дед и внучка были около главного корпуса университета.
— Привет, Тоша! — невысокого роста, юркий и рыжий как белка однокурсник придержал для Тошки дверь.
— Привет, Гаррик! — Таня улыбнулась, вспомнив его первую каверзу. Он умудрился на лекции самого строгого преподавателя полазить под столами и связать шнурки у всех между собой. Досталось и Тошке. Они с дедом просидели почти пол пары минут на кафедре, распутывая узелки, пока не пришел Павел Иссаританович, он у народа читал грамматику испанского языка, и не дернул за петельку, узел — рраз, и развязался! Ура! И оказалось, что этот оболтус и рыжий плут ему приходится внуком, что именно дедушка научил его таким хитрым и смешным узлам. А следующим утром все пришли в обуви без шнурков и потребовали от обидчика сатисфакции. Тошка же встала на его защиту и развязала все узлы. Только вредной Инессе Изаровой развязывать не стала, потому, что она в это время опять какие-то гадости говорила. Что ж — это кара ей такая, гадости говорить, а не говорить она не может — болеть начинает — это дед ее так припечатал.
— Тоша! Салю! — это Левушка Бирманец. Его родители долго в Бирме жили. Отец у него военный советник при ком-то там был. Они сына сюда привезли, на руки бабушке, старушке весьма строгих правил, сдали с рук на руки и опять укатили куда-то кому-то что-то советовать.
А Левка стал верным другом и, где-то даже, оруженосцем для Тошки. Чаще всего именно он садился рядом с нею, молча, не отрывая глаз от конспекта во время лекции, подавал ручку, если Тошка свою забывала или теряла. Именно он занимал места всем девочкам на поточных лекциях, а девочек на курсе целых три на все отделение романо-германских языков, вредина Инесса Изарова не в счет. Именно он забирал Тошкин рюкзак до следующей пары, если ей приспичит эту пару прогулять. Вот такой вот Левушка — коренастый, коротко стриженый брюнет с большими карими глазами и густыми, загнутыми ресницами, как у девчонки.
Конечно, Инка Изарова и здесь отметилась, мол, она видела, как он завивает свои ресницы специальными щипчиками. Левка не растерялся и ответил, что он не знает как в России, а в Бирме — это хороший тон для мужчины, завивать по утрам ресницы. Весь ужас в том, что Левка вообще шутит с серьезной мордой, а у Инки с чувством юмора от слова никак. Она, естественно, восприняла это буквально. Утром следующего дня прилетел ее распрекрасный папаша для беседы с Левкой. Все замерли. Папаша-то потомок новых русских. Как прокомментировал после встречи с ним сам Левка, нормальный мужик, правда дубоват слегонца и златая цепь на дубе том, примерно, килограмма на два — три. Крест на цепи больше чем у батюшки в церкви. Ну, да у всех свои замороки, да и завидовать — грех. Так вот, он и попросил больше при его ненаглядной дочуре таких разговоров не вести, потому как она теперь требует от папочки вести себя соответственно бирманского этикету и по утрам завивать реснички, а папу это почему-то расстраивает. Печалька. Левка пообещал. Левка — мужик. А, как известно, мужик пообещал, мужик сделал. Левка, разумеется, выполнил обещание. Теперь при приближении Инессы он деликатно замолкает и опускает глаза в пол. А то, что при этом начинает похрюкивать, так в каждом домике свои гномики, вот у него, например, гномики похрюкивают, видя Инессу, а Левушка тут совершенно ни при чем.
— О, Пьер, хай! — и не вздумайте его назвать Петькой! Двухметровый шоколадный красавчик, обладает недюжинной силой и прекрасной реакцией, он —
— Привет всем! — Тошка влетела в аудиторию, на последних метрах выполнив рывок и все-таки обогнав преподавателя на повороте, влетев в аудиторию перед ним. Даже не опоздав! Ура! Сердце разрывало грудную клетку, пыхтение выдавало последствия последнего элемента обязательной утренней гимнастики — преодоление спринтерской дистанции.
Тошка плюхнулась рядом с Левушкой. На стол перед ней сразу лег чистый лист в клетку и ручка. Левушка заботился. Началась лекция. Первая половина занятия прошла тихо мирно. Объявили пятиминутный перерыв внутри пары. Рядом с Тошкой на стульчик изящно опустилась Лиля Ранбергер, перетаскивая за собою Агриппину Ковальски. Вот теперь вся девичья половина отделения в сборе и можно будет поболтать. Поболтать в прямом смысле слова не получится, а вот переписку устроить — это запросто.
— Итак, господа студенты, продолжим! Как я и обещал, готовим чистые двойные листочки и записываем практическое задание по тому материалу, который я вам только что объяснил. Кто справится, на зачете будет избавлен от этого вопроса, а кто не понял и как следствие не справился, добро пожаловать в день консультаций, будем разбираться еще раз. Итак…
Тошка была спокойна, все ее друзья с вопросами справятся. Лилька рядом, Пиночка под боком. Левка — сам с усам. Пьер сидит как раз за спиной у Лильки, если, что — подглядит. Куда Гаррик-то подевался? Гарика не было видно. Он что на пару не пришел? Вот попадалово.
— Левка, где Гаррик?
— У него мачеха приехала, в деканате мозг выносит.
— Сварливая грымза! Теперь будет наш бедненький отрабатывать три часа, за лекцию и потом писать вопрос на зачете.
— Может за него нарисуем? — это Пиночка шепчет.
— Нет. Нельзя. Самсон, — кивок в сторону препода, — видел, как Гаррика уводили под конвоем секретаря, и он уже молча всех в своей черной книжке и в журнале отметил.
— Вот же зараза!
— Угу!
Строгий голос их прервал:
— Кому-то непонятно задание? Что там за диалог?
Дальше всем за разговоры грозило наказание. Как всегда всех выручила Агриппина:
— Извините, Самсон Давидович, написанное на доске отсвечивает, можно я подойду? — Пиночка поднялась со своего места. Самсон Пиночку обожал и всем ставил в пример: тихий голосок, скромная манера держаться, доверчивый взгляд — этакий ангелок.
Пиночка старалась одеваться в монохромные темные тона. Только друзья знали, что у нее на руках после гибели мамы и сестры остался полугодовалый племянник. На светлой одежде отчетливее были видны следы его ладошек и пальчиков, то от детского пюре, то от каши. А тут пока едешь на занятия, следы можно отскрести ногтем, оттереть влажной салфеткой, оставить высохнуть и потереть рукавом — рецептов много. Нельзя оставить ребенка на весь день с няней, не потискав его на дорожку, не поцеловав в пухлую румяную щечку. Только за эти нежности надо платить и Пиночка платила, платила щедро, появляясь на занятия иногда в чем-то отчаянно пятнистом. Но на то есть друзья. Мальчишек споро выдворяли из аудитории, Пиночку оттирали, отчищали или даже случалось, что и переодевали, но это крайний случай, и все опять шло своим чередом.
Ангел Пиночка часто прикрывала друзей от гнева Самсона Великого — преподавателя требовательного, не злого, только очень эмоционального и памятливого. Почему-то память у него начинала интенсивно работать именно на зачете или экзамене. Странное дело, но он и вправду на курсовых испытаниях вспоминал всех, кто разговаривал. Помнил раздел, который читал и даже тему. И — все! Попал студент! Ему сыпались вопросы как из рога изобилия, причем Самсон вовсе не желал какого-то завалить, он добросовестно проверял наличие и качество знаний. И студенты пухли, и не каждый выползал из аудитории с заполненной Самсоном зачеткой!