Хочу быть богатой и знаменитой
Шрифт:
— Отпусти руку, уважаемый.
Тот взвился:
— А ты кто такой?! Ты ее любовник?!
Блондин развернулся к девушке и поднял руку для удара:
— Шлюха! Муж не успел за порог, а ты уже и хахаля себе завела! Дома поговорим!
Степан легонько перехватил кисть мужчины и сжал ее, тот взвыл и выпустил женскую руку. Только Степан не отпустил его, а аккуратненько повел мимо кассы на выход, повернувшись к растерявшейся девушке проговорил:
— Вы пока выпейте чашечку горячего шоколада, он здесь просто космос, и подождите меня, лучше никуда не выходите из здания. Я — быстро.
Девушка, потирая руку, наблюдала за всем, что происходит
Кассир, молодой человек приятной наружности, с улыбкой подал ей меню и громко проговорил:
— Наташа, у нас гостья в кафе!
И уже обращаясь к посетительнице пригласил:
— Идемте, я вас устрою за самый нескучный столик.
Столик и впрямь оказался очень удобным и симпатичным. Он располагался около большого окна, а от зала был отгорожен рамкой, на которую натянуты шнуры от кремового цвета до глубоких оттенков кофейного. Регина обратила внимание на стекло в окне, оно было как будто бы с дымчатым, радужным эффектом. Сидела, рассматривала все это, пытаясь успокоиться и проанализировать, что же произошло. Как не крутила ситуацию, получилось, что она снова нарвалась на того же психа, что и несколько дней назад. Степа прав, надо выдохнуть, успокоиться, а потом, на свежую голову еще раз прокрутить ситуацию с так называемым мужем, который, выходит, устроил на нее охоту. Наконец, она обратила внимание на стоящую у столика молодую особу в форменной одежде.
— Простите, немного задумалась, — улыбнулась ей Регина.
— Ничего страшного. Что вам предложить?
— Порекомендуйте что-нибудь.
— Горячий горький шоколад очень хорош, его тот мужчина заказывал, остался доволен. Еще можно «Эстамадо» попробовать — это классическое какао без сахара, но с молоком, это все получается со вкусом ореха, а сверху шапкой взбитые сливки. К нему обычно подаются маленькие бисквитики, которые на один укус, на тарелочке их пять штук. Они не сладкие, поэтому к ним — три вида соусов: белый шоколад, молочный шоколад или горький с миндалем. А можно на них капнуть джемом или медом. Мед у нас башкирский, аккураевый, он белого цвета и особенного неповторимого аромата. Традиционного вкуса меда в нем практически не ощущается. Он больше на ванильный крем похож. Тут надо не слушать о вкусе, а попробовать. Только его больше столовой ложки в день есть нельзя, — молодая женщина улыбалась, видя, как колеблется клиентка в выборе.
— Заманчиво. Остановимся на «Эстамадо» с тарелочкой бисквитиков. Как-то вы очень привлекательно про мед рассказали. Давайте его. Только еще и белый шоколад, пожалуйста, — Регина ответила на улыбку, вспомнив, что у нее возник еще один вопрос.
— Скажите, что это за стекло такое интересное, оно радужное?
Девушка кивнула:
— Все про него спрашивают. Оно с той стороны зеркальное. Мы не специально поставили такое. Это было подсобное помещение кондитерской, мы каждое лето мучились. Весь день солнце, кондиционеры с жарой не справлялись, жалюзи тоже не давали ожидаемого результата. А здесь маленький мальчик нечаянно кинул в витрину камнем, а его папа, возмещая урон, предложил нам такой вариант. Он сразу сказал, что стекло считается бракованным, потому, что со стороны кафе оно будет расплываться радугой, но от прямого солнышка укроет надежно. Мы подумали и согласились, получилось неожиданно интересно. Всем нравится, — молодая женщина с удовольствием оглядела окно, опять улыбнулась и ушла выполнять заказ.
Регина уже бывала здесь, но впервые зашла в зону кафе. В крошечном зале было очень мило,
За окном остановилась машина, из нее вышел Алексей Александрович Белояров. Регина почему-то обрадовалась тому, что она может за ним понаблюдать, будучи незамеченной. Он поискал глазами вывеску, поставил машину на сигнализацию, вошел в кондитерскую и сразу прошел к столику, где сидела девушка.
— Здравствуйте, Регина Александровна! Я к вам, меня Степан прислал.
К столику подошла официантка, поставила на столик большую чашку с высокой шапкой взбитых сливок. Рядом встала тарелочка с бисквитами, розеточки с медом и белым шоколадом. Алексей Александрович внимательно осмотрел все кондитерское великолепие и, присаживаясь за столик, сделал заказ:
— Мне, пожалуйста, то же самое, только вместо вот этого, со сливками, двойной американо или эспрессо.
Девушка кивнула и удалилась.
Регина сидела и смотрела на своего возможного будущего начальника. Молчала, потому, что не знала о чем говорить. Оправдываться не хотелось, что-то объяснять не имело смысла. Вдруг навалилась такая усталость, что захотелось домой, в уютное большое мягкое кресло, укрыться мохнатым пледом, рядом поставить чего-нибудь погрызть, и книжку. Она вспомнила свою детскую подружку. Когда у той портилось настроение, она выдавала самые невероятные рецепты по его поднятию, но все они заканчивались традиционным — «и мороженку». А у Регины вместо «мороженки» всегда была книжка. Смешно и немножко грустно. Регина даже не заметила, когда она начала попивать через трубочку какао и черпать крошечной ложечкой взбитые сливки. Оказалось очень вкусно. Не сладко, вовсе не сладко, а вкусно. И губы расплылись в улыбке.
Алексей Александрович не мог избавиться от напряжения. Когда ехал за Региной, оно висло на плечах, мешая вздохнуть полной грудью. Иррациональное чувство надвигающейся беды мешало. Ведь знал, что она в кафе, жива, здорова, может быть немного напугана или встревожена. Не ранена, не страдает, у нее, по большому счету, все должно быть нормально. Только откуда эта тревога? На светофоре торопил секунды. Когда подъехал, спешил войти в кондитерскую, торопился-торопился, пока ее не увидел. Она действительно была в полном порядке, по крайней мере, явных признаков нездоровья или последствий волнения он не заметил. Как только ему улыбнулась, все напряжение исчезло. Как любил говаривать дед, его, наконец, отпустило.
Странные все-таки бывают ситуации. Сидят двое за столиком в крохотном кафе, жуют какие-то вкусности, жмурятся от удовольствия и молчат. Попивают из чашек и молчат. Смотрят друг на друга и молчат. Молчание не тяготит. Оно помогает. Но не всем. Нужно уметь правильно молчать. Не все этому искусству обучены, а кто-то вовсе не понимает ценности молчания. Жаль. Молчание о многом может сказать. Оно может многое продемонстрировать. Вот и сейчас эти двое молчали. Каждый думал о своем или не думал ни о чем. Вообще.
Наконец все было съедено, все выпито, счет оплачен.
— Идем? — Он протянул ей руку.
— Да, уже давно пора. Ведь обещала быть на месте в четыре, — в ответ подала ему свою.
— Кому обещала? — Не сводя с нее глаз, так и шел, глядя только на нее.
— Ребятам своим обещала. Наверное, меня уже потеряли. Здесь им тортик купила. Они такие милые. И сладкоежки в придачу.
Он наконец-то очнулся, и на самом выходе положил ее руку на сгиб своего локтя и нарочито медленно повел по улице.