Хочу себе чужое
Шрифт:
Я закурил последнюю сигарету сам, а Никите, конечно, уже предлагать не стал.
– А ты бы тоже сбежал от своей невесты, если бы ногу сломал или у тебя куры бы подохли? – спросил Никита.
– Ну, не знаю. Я же живу сейчас. Мы теперь все умные. Понимаем, что это сказки. Поэтому, конечно, я бы никак не связал новую девушку и свои беды. Но тогда люди верили.
– Это не ответ, – хмыкнул Никита. – Вот представь… начинаешь ты с кем-то встречаться.
Я, конечно, тут же представил Никиту. В конце концов, этот мысленный эксперимент включал в себя переломы и смерть, а я до жути хотел избавиться
– Хорошо, представил.
– И вот как только вы сходитесь – на тебя сразу все несчастья мира обрушиваются. Ломаешь что-нибудь, деньги теряешь, квартиру ограбили. Потом вы расходитесь.
– А расходимся мы почему? – возмутился я. – Это… нехорошая женщина, бросила меня что ли сразу, как я ногу сломал и меня ограбили?
Никита рассмеялся.
– Ох, положим, вы ругаетесь из-за чего-то другого и расстаетесь. Твоя жизнь налаживается. А потом вы миритесь…
– Не хочу я с ней мириться, – буркнул я.
– Ты ее очень любишь, и вы миритесь. Но все начинается сначала.
Я какое-то время сидел молча. Опять представлял Никиту. И как мы встречаемся… не встречаемся даже, а липнем друг к другу в тайне от Глеба. Да и причины, по котором мы могли бы разбежаться, тоже были как на ладони. Конечно, нам бы стало стыдно и мы бы захотели прекратить. Но потом не справились бы со своими чувствами и сошлись опять.
– Если бы мне был дорог человек, – сказал я, глядя Никите в глаза, – я бы ни за что его не бросил, если бы отношения с ним навлекали на партнеров несчастья. Никто не хочет страдать, но я бы не хотел, чтобы кто-то, кто настолько мне дорог, жил и умирал в одиночестве. Думаю, мы занялись бы тем, что стали бы искать способ снять проклятие.
Никита смотрел на меня почему-то удивленно. Время будто остановилось. Мы смотрели друг другу в глаза и… Никита рассмеялся вдруг.
– Я думал, что ты ветреный ловелас.
– Да с чего бы? – буркнул я, но все-таки стараясь сохранить лицо и пытаясь сделать вид, что мне весело.
– Так показалось по твоим историям.
– Может быть, я часто в отношениях с теми, с кем мне бы не стоило.
– Ты не любишь тех, с кем встречаешься?
Я покачал головой, чувствуя какую-то внезапную пустоту в солнечном сплетение. Это было почти больно.
– А ты? – спросил я почти на автомате.
Не знаю, как объяснить это чувство. Мы были тут вдвоем, и я разом помнил и не помнил про Глеба. Просто Никита больше не был чьим-то парнем, он был личностью, самим собой, и мы с ним были плохо знакомы. Я спрашивал, чтобы узнать про него, без оглядки на других. Однако Никита почти вздрогнул от моего вопроса.
– Думай, что спрашиваешь, – почти огрызнулся он.
Я был уверен, что он возвращал мне мое наигранное удивление “нотками табака”.
– Я не…
– Может, еще ответы на диктофон будешь писать?
– Да черт, – закатил я глаза, – идиот. Невозможно с тобой разговаривать.
– Так и не разговаривай.
– Больше не буду.
Мы какое-то время зло смотрели друг на друга, сидя в полуразрушенной усадьбе. А затем, не сговариваясь, пришли к выводу, что пора возвращаться к остальным. Честно говоря, давно пора.
Глава 4
Мир
Я зашел в баню, и меня обдало жаром. Баня – совершенно неестественная среда обитания для человека. Этот жар не похож ни на какой другой в мире. Ты переступаешь порог, и тебе даже не становится сразу жарко. Ты просто плаваешь в горячем воздухе первое время. Я никогда не стеснялся своей наготы, а уж сидеть в бане в трусах или плавках, вообще, не было проблемой. Но сейчас мне бы захотелось спрятаться, если бы я позволил себе сосредоточиться на том, что Денис был здесь, сидел на одной из полок. Я старался мыслить, как кот. Если я не смотрю на Дениса, то и он не смотрит на меня. Если жар кажется почти материальным, то значит он может укутать меня и скрыть от чужих глаз.
Я сел рядом с Глебом и улыбнулся ему. Даже не потому что мне так уж хотелось улыбаться, это просто было привычкой, которая у меня появилась за все то время, что мы были вместе. Он погладил меня по руке в ответ. Я потянулся его поцеловать. Мне почему-то казалось это невероятно важным, способным все склеить, моей личной машиной времени, чтобы вернуться в то прошлое, когда я был счастлив с Глебом. Наши губы уже почти соприкоснулись, как Глеб увернулся и поцеловал меня в щеку. Да, мы никогда не целовались при других людях, даже если те знали про наши отношения и были лояльны. Так что, может быть, моя попытка все исправить была лишь хитроумной попыткой обмануть самого себя. Я отвернулся и тут же встретился взглядом с Денисом. Вне всяких сомнений, он бы меня поцеловал. Потому что плевал он сейчас на всех окружающих. Разве это хорошо, когда человеку на всех плевать? Конечно, плохо. Но иногда… иногда мне хотелось казаться с той стороны, и тоже на все плюнуть. Но мог ли я? Этого я про себя пока не знал.
Мог ли я уйти от Глеба?
Я впервые проговорил этот вопрос про себя, и по моей спине пробежал холодок. Это было совершенно дикое чувство, ведь мы сидели в бане. Я бросил быстрый взгляд на Глеба, будто боялся, что он прочитает мои мысли. Щеки стали пунцовыми от стыда. Такая простая, логичная мысль, а мне от нее было дурно, будто я замыслил преступление. Да, я буквально почувствовал себя Раскольниковым, хотя еще ничего не сделал. Впрочем, он тоже много страдал и до того, как совершить преступление. Ох, ладно. Я же не замышлял убийство. Люди начинают отношения, люди заканчивают отношения. Это совершенно нормально. Я мог бы убедить в этом кого угодно, но только не себя.
Мы с Глебом познакомились тогда, когда все в моей жизни летело в пропасть. Не могу описать, в каком я был смятение.
Я, конечно, до сих пор помнил этот день. Не сто лет назад он был в конце-то концов. Я тогда жил у знакомого, потому что мне было больше негде. Ночевал у него вторую неделю и понимал, что скоро его терпение лопнет. У меня не было дома, работы, я нигде не учился… Не уверен, что у меня были друзья. По крайней мере, не такие, которые бы бросились мне помогать в этой ситуации.