Хочу тебя, девочка
Шрифт:
Светлана Павловна нахмурилась, я же почувствовал себя сосунком, который пытался вызнать у родительницы объекта своего воздыхания, где именно тот находится.
— Заходила. А что?
Улыбнувшись, я покачал головой.
— Да нет, ничего. Просто хотел увериться в том, что и вам, и ей здесь комфортно.
Мать Марины смотрела на меня с сомнением несколько секунд, после чего расплылась в ответной улыбке и сказала:
— Нам с дочкой очень комфортно. А врачи и вовсе уверяют, что я могу поправиться.
Странно,
— Иначе и быть не может, — заверил я мать Марины и, нарочито тяжело вздохнув, прибавил: — А сейчас мне нужно идти. Был очень рад с вами познакомиться, Светлана Павловна.
— И я тоже очень рада! — откликнулась она. — Спасибо вам, Камиль Назарович.
Я вышел мгновением позже. На душе скребли кошки. Мама Марины считала меня тем, кем я, по сути, не являлся. Но сейчас было вовсе не время для самобичевания. Я хотел вернуть себе свою девочку, остальное — было совсем неважным.
— Я запомнил. Да запомнил я! — рявкнул в трубку, когда щебетание Пьера, который раз за разом повторял мне, что Марину обижать нельзя, достало до печенок. — Нет. Это не твое дело.
Отключив связь и тем самым оборвав Петра на полуслове, я побарабанил по рулю, размышляя, что делать дальше.
Конечно же, собирался поехать к Марине, но мне нужно было решить с самим собой важный вопрос: не сочтет ли она мое прибытие в качестве попытки загнать ее в ловушку? Хотя, если так посудить, поздно я спохватился.
Все же вырулив на дорогу, направился в ту квартиру, которую сняла Марина для них с матерью. При этом совершенно не был уверен в правильности своего решения. Может, стоило подождать? Выбрать какую-то другую стратегию…
Нервно закурив, я с остервенением вжал педаль газа в пол. Стратегию, б*я. С девчонкой двадцати лет…
Да уж, Исаев. И впрямь докатился.
Марина открыла далеко не сразу, а когда сделала это и увидела меня, попыталась тут же захлопнуть дверь. Я не позволил ей этого, выставив руку.
— Стой. Мы должны поговорить, — сказал ей, но не как раньше, в виде приказа, а просяще.
Хотя слово «должны» вряд ли с этим вязалось.
— Нет! — едва ли не выкрикнула Марина и вновь попыталась спрятаться за преградой двери.
Протиснувшись в крохотную прихожую и заставив тем самым девочку отступить, я остановился, хотя мне хотелось только одного — подойти и прижать к себе Марину. Сделав глубокий вдох и борясь с собой, проговорил:
— Мне очень жаль, что у нас все вышло именно так. И я очень надеюсь, что смогу все исправить.
С любой другой женщиной я бы так себя не вел. Но это была
— Ты ведь дашь мне шанс?
Часть 17. Марина
Что-то изменилось. В нем. В том, как он говорил. В том, как смотрел на меня.
По-новому. По-настоящему. Былая сталь в глазах теперь походила на тревожную гладь озера.
Но вот беда — во мне самой тоже кое-что изменилось. Я ему не верила. Я больше никому вообще не верила!
— Шанс на что? — спросила резко, почти зло. — На то, чтобы и дальше меня насиловать?!
Он прикрыл глаза, словно от этих слов ему стало больно. А я с каким-то новым чувством, с мерзкой мстительностью смотрела, как подрагивают его веки, и хотела, буквально до трясучки, чтобы ему стало еще больнее. Также, как мне, когда он, не считаясь с моими чувствами, делал все то, что делал.
Наконец Камиль вновь распахнул глаза — взгляд был тяжелым, туманным. Он уперся рукой в стену, словно пьяный, и хрипло повторил:
— Я этого не хотел. Такого больше не повторится.
— Верно, не повторится! — отреагировала горячо я. — Потому что я не позволю! Я решила, что скорее убью себя, чем позволю кому-то еще меня тронуть!
Он смотрел на меня, не мигая. Но я каким-то пятым чувством понимала — сила на моей стороне. Хотя бы потому, что в моей власти это прекратить. Пусть даже и путем самоубийства — сейчас мне казалось, что я способна и на это.
Наверно, он тоже чувствовал эту мою отчаянную решимость. Не делал попыток приблизиться, лишь смотрел… Смотрел так, что, наверно, мог бы дрогнуть и камень. Но не я.
— Я знаю, что ты хочешь получить обратно свои деньги, — поспешно заговорила я. — Не думай, что я сбежала, чтобы не платить. Я все отдам! Но не так… как мы договаривались. Я так больше просто не вынесу! Если они нужны тебе срочно — я продам себя на органы, но ты меня больше не тронешь, ясно?!
Он молчал, но в его взгляде плескалось столько всего… Что я просто терялась. Сталь в его глазах то плавилась, то играла всеми оттенками металла. Он словно боролся сам с собой, и эти внутренние демоны находили выход в его взгляде. Наконец Исаев сказал:
— Давай проясним кое-что. Я пришел не ради денег. Я пришел ради тебя.
— Лучше бы ради денег! — не сдержалась я.
Камиль лишь безразлично передернул плечами:
— Согласен, лучше бы. Но уж как есть.
Повисла пауза. Он словно задумался о чем-то своем, а я вдруг поняла, что пытаюсь понять, о чем он думает. Что мне это отчего-то… до сих пор важно.
— Ты ради этого оплатил маме новую палату? Чтобы я была должна тебе еще больше? — задала я вопрос, который меня беспокоил.