Хочу - творю, хочу - вытворяю
Шрифт:
ГЛАВА 28
По плану мы с Водяным должны были придти на спортивную площадку до темноты. Лучше за час до заката. Мы так и сделали.
На поле, окруженном беговой дорожкой, нас уже ждала Татьяна Владимировна.
"Или монстр" — подумала я про себя.
Стараясь ничем не выказать наших мыслей — благо, уже темнело, — мы направились к ней.
— О, вот и вы. А что же друзей не позвали?
Мы переглянулись.
— Мы думали, вы всем сказали. Если нужно, мы позовем! — неуверенно сказала я.
— Да нет, уже не стоит. Я хотела показать всего лишь несколько интересных стихийных приемов. Думаю, вам они пригодятся больше.
Мы состроили заинтересованные лица. Надеюсь, у нас получилось, потому что из ощущений в голове осталось только звенящее чувство опасности.
— Вы оба "Водяные" — это хорошо… — голос учительницы замедлился, стал каким-то текучим, неустойчивым, — тогда вы точно не сможете…
— Беги! — Крикнула я Водяному.
Я уже знала действие этой стихии. Безжалостная огненная стена, уничтожающая все на своем пути. Только бы он успел…
— Нырок!
Знакомое ощущение, что ничего не вышло, и тут же тело рассыпается на миллиарды водяных капелек, испаряющихся под действием огненной стихии. Такое знакомое с детства чувство: я одна и я везде. Сознание рассыпалось на атомы, продолжая мыслить единым целым: "Выныривать? Нет, еще рано, еще подождать".
В нырок я ушла не просто так. Он был одним из компонентов плана. То есть, не совсем он. Я пообещала исчезнуть при первой же атаке, а потом неожиданно появиться в подходящий момент. Водяной тогда смотрел на меня с неослабевающим интересом на протяжении всего обсуждения, но я наотрез отказалась рассказывать. Семейная тайна — не моя, не мне решать.
Водяному удалось-таки убежать от огненной волны. Он петлял, как заяц, кружась вокруг монстра, а поддерживать такую мощную стихию долго ни у кого сил не хватит. Тогда существо сменило тактику. Стало кидать в парня огненными стрелами. Просто из раскрытой ладони. Такие штучки Водяной легко испарял на лету. Тогда в ход пошли обе руки. Вот теперь парню пришлось туго. Он хотя и старшеклассник, но сплошной щит дольше десяти минут не удержит, а тварь могла стрелять до бесконечности.
В дело вступила я. Конденсируя в водяные шарики часть пара, в которое превратилось мое тело, прямо перед летящей стрелой, я уничтожала ее, снова взлетая облачком белесой дымки.
— Тебе кто-то помогает! — нечеловеческим голосом прошипел монстр. Выглядел он точь-в-точь как Татьяна Владимировна, но теперь ему незачем было соответствовать образу: руки неестественно скрючились, спина согнулась… чудище стало напоминать человекообразного клыкастого кенгуру в спортивном костюме. — Я их найду!
Все ближайшие кусты вспыхнули алыми цветами. Тут уж ничего не поделаешь, пришлось ребятам появиться. План А трещал по швам.
— План Б! — прозвучал у меня в голове голос Горца. Ну, Б, так Б.
Я сконденсировалась за спиной зверя, который принял уж совсем неприятный вид, став в кои-то веки самим собой. Это была жуткая гадина с клыками до подбородка, горящими красным глазами, длиннющими руками и короткими корявыми задними лапами. Передвигался он смешно и неуклюже, но это ему не мешало плеваться липкой слюной, застывающей на воздухе, как цемент.
Так вот, попав за спину к этому чудищу, я пригнулась, пропуская срикошетивший от земляного щита комок слизи, и кинула в монстра самой лучшей заморозкой, на которую я была способна. Зверь пошатнулся, выгнул спину, и в следующий момент я поняла, что стою, с головы до ног оплеванная. Черт!
ГЛАВА 29
Пока я стояла и думала, что делать в сложившемся положении, Водяной на пару с Горынычем пытался устроить зверюге контрастный душ. В результате все поле покрылось крупными горящими и одновременно покрытыми льдом каменюками. Монстр попросту отплевывался от объединенных стихий.
В это время Горец хладнокровно дожидался на одном месте, пока зверюга повернется к нему мордой, и каждый раз что-то шептал, вскидывая руку.
Я только сейчас поняла, что имела ввиду Татьяна Владимировна (а сейчас стало ясно, что она тут ни при чем), когда говорила о сражении вживую. Вместо обычно отстраненного парня я увидела предельно собранного, готового в любой момент атаковать воина.
Зеленка и Горыныч бегали по полю и кидались в монстра один огненными шарами, другая какой-то зеленоватой жидкостью. Похоже — кислотой. Ситуация вновь начала выходить из-под контроля.
— План Ц! — в очередной раз скомандовал Горец. Вообще, он их до буквы Ф продумал. Что сказать, программист — он и в Африке программист.
План Ц заключался в вычитанной мной из одной книжицы теории, которую никто еще не мог претворить в жизнь. Теория заключалась в том, что объединенные стихии, создав замкнутое поле из линий, могут лишить любого, кто окажется внутри, любых потусторонних, то есть не относящихся к жизненным, сил. Главное, чтобы фигура была правильной. Мы долго спорили, но все-таки договорились о треугольнике, так как его нам будет легче построить в экстремальных условиях.
Водяной занял место в предполагаемой вершине, Горец и Вихрь встали по оставшимся углам, а Зеленка и Горыныч должны были изображать своеобразную среднюю линию фигуры (это линия, соединяющая центры сторон треугольника). Разместились мы с таким расчетом, чтобы монстр оказался в центре описанной окружности. (Для тех, кто плохо в школе изучал геометрию, поясню: описанной окружностью треугольника является окружность, включающая в себя все вершины данного треугольника, то есть, центр данной окружности находится чаще всего внутри фигуры, которую эта окружность описывает).
— Да, тяжело было колдовать в средние века. — Сказал тогда Водяной. — Пока все рассчитаешь да начертишь, тебя уже съедят.
— Нам придется обойтись приблизительным рисунком. Хотя, это может не сработать. — Ответил ему Горец. — Поэтому я и придумал еще пару запасных планов.
После всех приготовлений, во время исполнения которых все старались не только выполнять свою часть, но и по возможности уворачиваться от кружащего на месте и плюющего во все подряд монстра, настала моя очередь. Я прошептала свое заветное заклинание и освободилась из каменного плена, вспорхнув легким облаком пара (камень еще не успел достаточно остыть, а мне хватает пары лишних градусов, чтобы испариться). Рассредоточившись над плоскостью треугольника, я громовым голосом из пустоты крикнула: