Хочу все и сразу
Шрифт:
народ!
Я тут обратила внимание, что куда-то исчез А, сводный брат Б. Если вы думаете что он готовится к экзаменам или сколачивает музыкальную группу, то глубоко ошибаетесь. А лег на дно. И я уверена, что он лег на дно по очень серьезной причине. А причина такая: он влюбился в сводную сестру. Мне известно, что он берет на Сент-Бартс своего друга-барабанщика М. И сделал он это затем, чтобы М развлекал Б, а сам А мог продолжать лежать на дне…
Q: Дорогая Сплетница,
я посещаю тот же класс здоровья, что и Дж, и точно знаю, что у
— Ироничка
A: Дорогая Ироничка,
ты все неправильно понимаешь. Просто пупок — это очень сексуально. Во всяком случае мой пупок — это ужас как сексуально.
— Сплетница
Q: Дорогая Сплетница.
Я живу в одном доме с Б, про которую ты все время рассказываешь. Иногда по ошибке мне бросают их почту. Ее мамочке без конца приходят письма от компании «Начни сначала», это может быть связано с бесплодием или с лечением от наркомании и алкоголизма. Я сама проверила в телефонном справочнике.
— Любопытная
A: Дорогая Любопытная!
Будем надеяться, что мамочка Б просто является их спонсором, а не клиентом.
— Сплетница
С всучивает привратнику метрового шоколадного снеговика в обертке из цветной фольги. Флоу потерял всякое чувство меры. А может, это кто-то другой из ее поклонников? Как бы то ни было, С выбрасывает приложенные к подаркам открытки, даже не читая их. Д стоит у пруда возле 79-й улицы и смотрит на воду. Он ждет вдохновения. В сидит в баре: наверное, выгуливает свое тело, обновленное «Секретами Виктории». Б и С выходят из салона красоты «Сестры Джей», где они делали эпиляцию, так как собираются на море.
Отдыхайте все по полной программе. Чего и себе желаю. До встречи!
Признайтесь, вы от меня без ума.
СПЛЕТНИЦА
Б застряла в экономическом классе, и мужики липнут к ней как мухи
23 декабря
Блэр Уолдорф
Очерк соискателя
Почему мне так импонирует личность Одри Хепберн? Она проста и таинственна одновременно. Она манерна и в то же время так непосредственна.
Напечатав эти строчки на своем маленьком ноутбуке, Блэр нажала кнопку backspace и все стерла. Личность импонирует? Какого черта? Звучит ужасно глупо и напоминает манеру Ванессы Абрамс, этой девчонки с бритой головой и толстыми коленками, которая тоже ходит в класс по истории кино. Ведь, по сути, Блэр должна описать образ Одри Хепберн, создаваемый ею на экране, а не реального человека, потому что Блэр совсем ничего не знала о реальной Одри Хепберн, кроме того, что с годами та перестала одеваться у кутюрье от Гивенчи, остригла коротко волосы и перешла на брюки цвета хаки и черные водолазки. Блэр набрала в библиотеке кучу книг об Одри, но ни одну не осилила дальше первой главы. Блэр совершенно не интересовало, что у Одри, например, был колит или что она активно сотрудничала с ООН ЮНИСЕФ. Гораздо интересней додумывать жизнь актрисы, нежели узнавать какие-то приземленные факты из ее биографии.
— Что ты там пишешь? — спросил Майлз и подлил в стакан Блэр сока из бутылки из-под смирновской водки.
Аарон все-таки пригласил на Сент-Бартс Майлза, Блэр узнала об этом только в аэропорту. Наверное, этот Майлз возомнил, что между ними было нечто значительное. Но Блэр решила: еще до того, как самолет приземлится на Сент-Бартсе, она докажет ему обратное.
— Ничего я не пишу, — ответила Блэр, даже не поворачиваясь к Майлзу.
Сегодня ей пришлось выйти из дома в семь сорок утра. Сейчас час дня, оставался еще один час полета. Аарон дрых или притворялся спящим, чтобы не видеть, как Майлз подъезжает к Блэр. Серена блаженно слушала плеер, счастливая уже оттого, что сбежала от чрезмерного внимания Флоу. Тот просто обрушил на нее бесчисленное количество самых разнообразных подарков. Тайлер играл в шашки на «GameBoy» и дулся на всех. Его друг принц Рольф фон Вуртзель отказался в последний момент лететь с ними, так как его мамочка, обеспокоенная тем, что ее сын все еще писается по ночам, передумала отпускать его. Блэр помешала сок со льдом коричневой соломинкой. Кубики холодно позвякивали.
— Я звонил тебе всю неделю, — продолжал Майлз и откинулся в кресле, пытаясь вытянуть свои непомерно длинные ноги. Ужасно. Они все теснились в экономическом классе, как сардины в банке. — Но, кажется, — продолжал Майлз, — я неправильно записал твой телефон.
Блэр сидела, не отрывая глаз от компьютера. «Нет, мой дорогой, — злорадно подумала она, — это я дала тебе неправильный номер».
Майлз потянул к ней руку и провел пальцами по кончикам ее волос.
— Я скучал по тебе, — прошептал он.
Блэр одарила его пустым взглядом и снова уставилась в компьютер, пытаясь представить себе, как поступила бы на ее месте Одри Хепберн.
Знаете, есть такие типы, повернутые на религии. Они даже прилепливают на машины всякие наклейки с надписями, вроде: «А как бы поступил Иисус?» Блэр задалась аналогичным вопросом: «А как бы поступила Одри Хепберн?»
Блэр ничего не имела против Майлза. Он не был уродом, носил одежду от Армани. Был опрятен и, в конце концов, был другом Аарона. Аарон нормальный парень, хотя лично она могла бы прожить и без сводного брата. Наверное, Блэр и приняла бы ухаживания Майлза, будь у нее другoe настроение. Но откуда ему взяться, когда ты летишь в эконом-классе с ноутбуком на коленях, с немытыми волосами, которые пришлось завязать в хвостик?
— Простите, мисс, не желаете ли последний номер «Вог» на английском? — спросил у Блэр стюард, пришедший из салона первого класса. Стюард был похож на Пирса Броснана в униформе стюарда.
Блэр взяла журнал. Она обратила внимание, что из всех пассажиров в их салоне этот журнал предложили только ей.
— Может, бокал шампанского? — спросил стюард. Кажется, он даже слегка подмигнул.
Блэр положила журнал на пол. Он что, не видит: она занята.
— Спасибо, нет.
Майлз вручил стюарду пустой стакан из-под ромового коктейля:
— Еще один, пожалуйста.
Тот с неохотой принял пустой стакан, явно недовольный тем, что, желая поухаживать за девушкой, пришлось обслуживать ее спутника.
Майлз снова погладил волосы Блэр.
— Почему ты не хочешь почитать журнал? — спросил он.
Блэр так и подмывало сказать Майлзу, чтоб он засунул этот самый журнал в свою задницу от Армани, но спохватилась, потому что была уверена: Одри Хепберн не произнесла бы подобных слов, оставаясь невозмутимой и давая понять человеку, что ей не хочется с ним разговаривать.