Шрифт:
Какой ужасный день! Сегодня Светка выходит замуж, последняя из нашей компании. Нет, предпоследняя. Последняя — я. Подумать только, самая красивая девочка в классе, самая умная! Да за мной полшколы бегало, с ног сбиваясь, портфель поднести километровая очередь выстраивались. В институте прохода не было! За право сделать мне курсовую работу на дуэлях дрались, на вечерах на танец чуть ли не на ладонях запись вели. А преподаватели, масляными глазками по мне скользили! Каждый мечтал раздеть, да в постель уложить! Не на ту напали! И вот! Где они? Последний, Аркадий, сбежал неделю назад почти из-под венца! Ау! Мужчины! Вот она, "Я",
Такие, или примерно такие мысли одолевали меня утром, во время сборов на Светкину свадьбу. Я выглядела краше невесты. Ее мама даже замечание сделала:
— Нельзя, — говорит, — быть такой красивой на чужой свадьбе!
— Мне что, в саже вымазаться надо было? — зло ответила я.
Хотела добавить: "Старались бы лучше, когда дочь делали", — но не стала обижать несчастную мамашу.
Какая я стала злая, сама себе удивляюсь! Валька, самая страшненькая из нашей пятерки, выскочила замуж сразу после выпускного. Уже вторым ходит. Юлька, такая, простенькая, но танцевала классно, тоже в девках не задержалась. На третьем курсе института отхватила младшего научного сотрудника с кафедры сопромат. Живет, как сыр в масле катается, муженек и докторскую защитил, и до декана дослужился. Глядишь, и мировое имя не за горами. Виктория вышла замуж на последнем курсе и укатила с мужем в Израиль, в Мертвом море плещется. Ни работы, ни заботы. Вот и Светка, ну совсем никакая, вышла замуж! У всех все хорошо, только я одна! Тружусь в поте лица на пользу собственного кошелька.
Отгуляли свадьбу. Вышла я из ресторана, села в такси. Я всегда вызываю одну и ту же машину — трусовата малость. Водители, они разные бывают. Сажусь, машина та, а за рулем не Юрик, привычный мне, какой-то другой мужик. Такой интересный, с ухоженной, профессорской бородкой. Называю адрес, а он:
— Знаю.
Села сзади, молчу, губы покусываю. Как-то неприятно стало все это.
— А где Юра? — решилась спросить.
— Болен, — отвечает.
И дальше молча. Мне предки квартиру новую купили, чтобы не мешать в поисках супруга, на самых выселках. Едем, молчим, спиртное во мне бурлит, голова покруживается. Я его спрашиваю:
— А как вас зовут?
— Федор, — отвечает
— Вы давно в такси?
— Первый день.
— А где до этого работали?
— Дворник я, — говорит, — днем улицы мету, а ночами баб голодных развожу.
Как я испугалась! Это же мои мысли. Утренние. Мне физически стало плохо:
— Остановите, — кричу.
— Нельзя, знак здесь.
Смотрю в окно, и понять не могу, где я, собственно? Ни фонаря, ни света из окон нет. Тьма, даже неба не видно, хотя, еще пятнадцать минут назад ночь была лунная и звездная.
— Где мы? — заикаясь, спросила я.
— В дороге.
Весьма информативный ответ! Весьма! Как-то я сама понимаю, что в дороге, но, где находится эта дорога? И скорость. Он гнал за двести двадцать в час, никак не меньше! Я забилась в угол за его спиной и мечтала доехать живой. Только это, мне надо жить! Я хочу жить! Он резко крутнул вправо руль, и моим глазам открылась панорама огромного города. Со сверкающими окнами высоких дворцов, с прямыми широкими улицами, с фонтанами и сверкающими
— Выходи, пересадка.
Я вышла. Вдоль дороги до самого города тянулись стройными рядами деревья. Они мерцали удивительным желто-синим светом. Федор открыл багажник, оттуда вылез, слегка ошалевший, Юрий. Испуганно взглянул на меня, вскочил за руль. Он еще только захлопывал дверь, а машина уже развернулась и рванула, по-моему, без его помощи, обратной дорогой. Я даже и сообразить не успела, что можно было уехать с ним.
— Ты сказал, — он болен?
— Выздоровел.
Федор щелкнул пальцами и из-под дерева выехал экипаж. Он взялся за ручку, экипаж осветился ярким светом:
— Садись!
Деваться было некуда, такси умчалось со скоростью звука, пришлось сесть. Как только я оказалась в машине, зазвучала нежная незнакомая музыка, приятный мужской голос пел о своем одиночестве и о прошлой любви. Федор сел рядом, щелкнул пальцами, и экипаж тронулся, ехали не спеша. Въехали в город. Я разглядывала улицы, дома, деревья.
— Какая интересная подсветка, — сказала я, — это солнечные батареи?
— Нет, это — деревья.
— А дома, как освещаются дома?
— Это — магия, магия света, — весло ответил Федор.
Я посмотрела на него, думала, он насмехается. Но он говорил серьезно, и еще, он оказался таким интересным внешне! Голубые глаза смотрели задорно и ласково, светлые волосы закручиваясь непокорной волной, прикрывали высокий лоб, добрая и немного насмешливая улыбка располагала к себе.
— Кто вы?
— Я же сказал, я — дворник.
— Нет, я серьезно.
— И я серьезно. Кто сегодня рыдал и плакал о дворнике? Ты. Я как раз проходил мимо, тут у нас один двоечник, сын моих друзей, оборвал розы возле дворца правительства и сбежал к вам. Как они узнают дорогу? Пришлось помочь другу. Когда мы уже возвращались домой, услышал твой плач. Взглянул, — хороша! Понимаешь, если бы ты не рыдала и не просила в мужья дворника, я бы проскочил мимо и не заметил бы тебя! Но ты сама меня заставила тебя увидеть. Я вернулся домой, взял разрешение на брак с землянкой и отправился за тобой. Я понаблюдал за тобой на празднике, расстроился. Ты, оказывается, так же сварлива, как хороша внешне. Может, поэтому не нашла себе землянина?
— Землянка, землянин. А ты кто? Гоблин, гном, эльф?
— О, это все выдумки ваших романистов. Я магитянин. Наш мир построен на законах магии. А ваш — на законах физики. Все, приехали.
Он вышел около большого красивого здания, подал мне руку, щелкнул пальцами и экипаж исчез.
— Мы поднялись на крыльцо, дверь открылась. Огромная зала, украшенная светящимися цветами, встретила нас громкими рукоплесканьями. Овация длилась несколько минут, но в комнате не было никого. Щелчок пальцами и звука нет.
— Где же люди? Почему на улице нет людей?
— Они есть, но ты их не видишь, они не видят тебя. Зачем? Ты же еще не приняла решение. Давай, поживешь у меня в гостях. Дом большой, комнат достаточно, выбирай любую, присмотримся друг к другу, тогда решим, то ли мы останемся друзьями, как говорят у вас, то ли — поженимся. Тогда и мир наш тебе откроется полностью.
— А как же дома? Как работа, родственники? Они шум поднимут, искать будут.
— Я все предусмотрел, и мосты не сжег. На работе ты в отпуске, а дома — в командировке за границей. Что не совсем ложь.