Ход с дамы пик
Шрифт:
Помещая придавленного пинцетом таракана обратно в коробочку, зоолог задумчиво поинтересовался:
— А у вас в квартире тараканов нет?
— Слава Богу, нет, — ответила я.
— Жаль, — вздохнул он. — Так бы она у вас по ночам ходила по квартире и охотилась на тараканов…
Я с негодованием заявила, что не настолько люблю животных, чтобы ради жабы развести у себя в квартире тараканов, и зоолог миролюбиво предложил альтернативный вариант:
— А давайте я по террариуму разбросаю своих тараканов, она их ночью подберет.
Но вариант
— Чего вы боитесь? — недоумевал зоолог. — Они же не вылезут из террариума.
Я возразила, что мне то же самое говорили насчет жабы.
— Она у вас просто неуравновешенная, — заметил зоолог.
— А вы гарантируете уравновешенность своих тараканов? — ядовито спросила я.
Зоолог не нашелся, что ответить.
Ребенок, слушая нас, впал в отчаяние; мое материнское сердце просто разрывалось, и после непродолжительного консилиума жаболюбивый сотрудник зоопарка предложил два раза в неделю приносить жабу к ним в зоопарк. Он будет сажать ее в террариум на ночь, она будет там охотиться, и на следующий день мы будем забирать насытившуюся Василису обратно. Ребенок с восторгом согласился на это безумие.
Испытав чувство облегчения в связи с тем, что критическая ситуация хоть как-то разрешилась, я напоила журналиста и зоолога чаем, выслушала краткую лекцию о содержании дома различных животных. Старосельцев увлекся, рассказал пару историй про своих собак и кошек, потом как-то плавно свел все к сентенции о том, что животные похожи на своих хозяев и люди неосознанно заводят тех зверей, которые их чем-то напоминают.
— Думайте, что говорите, Антон Александрович, — упрекнула я его. — Значит, я вам напоминаю жабу? Да еще и сумасшедшую?
Гоша радостно захихикал, а Антон смутился, но, впрочем, скоро пришел в себя.
— Да я бы меньше удивился, если бы вы завели себе змею, — отпарировал он.
Так мы мило пикировались до тех пор, пока не раздался звонок в дверь.
— Ух ты! Уже семь часов, — спохватилась я и пришла в ужас, поскольку хотела договориться с мамой и отвезти ей Гошку на ночь, но проблемы содержания жабы затмили все, и я совсем забыла маме позвонить.
Кораблев приехал вместе с Синцовым. Я униженно попросила их попить чая, пока я договариваюсь, куда пристроить ребенка на ночь, но Гоша заканючил, что не надо никакой бабушки, что он не может разлучиться с жабой даже на ночь, поэтому он совершенно спокойно останется дома один, уложит спать жабу и ляжет сам, даже дает мне торжественное обещание, что не забудет почистить зубы, и чтобы я не волновалась.
— Гошенька, ну как же мне не волноваться? Ты еще никогда один не оставался.
— Мама, когда-то надо начинать, — рассудительно заявил мой сыночек, стоя на коленях перед террариумом и неотрывно глядя на жабу. — А потом, я не один, мы с Василисой…
— Правильно, — поддержал его Кораблев, — здоровый уже пацан. Да я в твоем возрасте…
Я деликатно прервала воспоминания
Наскоро помыв посуду, я убедилась в том, что в доме имеется все необходимое для обеспечения жизнедеятельности моего Хрюндика и его ненаглядной жабы, собрала дежурную папку и, вздыхая и переживая, выразила свою готовность ехать на ночь глядя к черту на рога ради раскрытия преступлений. Журналист посожалел, что не может поехать вместе с нами, на что Кораблев заявил, что его бы и не взяли.
— Куда хоть едете? — с тоской спросил Старосельцев.
— В поселок Восьмая Торфяновка.
— Это где ж какой? — поинтересовался Старосельцев. — Я область хорошо знаю, но про такой поселок не слышал.
— Рядом с Малой Америкой, — был ответ.
— Где-где? — в один голос удивились журналист и зоолог.
Синцов, уже нетерпеливо притоптывавший, популярно объяснил, что в области есть такой поселок — Малая Америка. Почему он так называется, никто не знает. Этот поселок и соседняя с ним Восьмая Торфяновка населены ранее судимыми лицами. Есть ли там остальные семь Торфяновок, история умалчивает. Он так мрачно это сказал, что я грешным делом подумала — лучше бы я сидела дома и кормила жабу тараканами…
Но делать было нечего. Через десять минут мы уже неслись к выезду из города под проливным дождем. Ехали на машине Кораблева. Ребенку я на всякий случай оставила номер его мобильного телефона и номер синцовского пейджера и теперь напряженно прислушивалась, не звонит ли телефон и не пиликает ли пейджер.
— Ну что, Мария Сергеевна, журналист, я смотрю, от вас не вылезает? — ехидно заметил Кораблев. — Можно поздравить?
Я осторожно покосилась на Синцова, сидевшего сзади, но он бесстрастно смотрел в окно.
— Что ты несешь? — возмутилась я.
— А чего это он у вас прописался? Кстати, что это его в субботу в главке не было? Только под вечер на труп приехал, а?
— Сказал, что был в редакции.
— А он был в редакции? Вы проверяли?
— Леня, а ты почему в главк с утра не приехал? — спросила я. — Тебя тоже проверять?
— По уму-то всех надо проверять, — наставительно сказал Леня. — И себя тоже.
— И себя тоже? Но я-то лунатизмом не страдаю.
— Это я образно.
— Тогда сдай отпечатки пальцев.
Город кончился, фонари стали тусклее, лужи — глубже, по обе стороны дороги черной стеной вырос лес. Какой-то зверь, похожий на кошку или собаку, проскочил через дорогу в свете фар. Кораблев возбужденно повернулся ко мне:
— Видели?! Это лиса! На фарт!
— Да?
— Да! Заяц — это неудача, а лиса на фарт! Не зря едем!
Наверное, лиса, перебежавшая дорогу, и впрямь сулила нам фарт. До населенного пункта, где располагался нужный нам отдел милиции (понятно, что в поселок, заселенный ранее судимыми, лучше было двигаться в сопровождении местной милиции), мы добрались как-то очень быстро.