Ходок V. Final

Тув Александр Львович

Многоопытный Шэф, мгновенно оценив ситуацию, тут же принялся изображать «доброго полицейского»:

– Проходи, пир, присаживайся, – он махнул рукой в сторону кресла. – Слушаем тебя.

Пришелец, бросив на главкома взгляд, преисполненный благодарности, быстро прошел к указанному предмету мебели, уселся настороженно на краешке, готовый вскочить в любую секунду и заговорил:

– Лорды! Дож Талион Арден хотел бы выкупить меч Тита. Соблаговолите назвать вашу цену. – Выпалив этот, явно заготовленный заранее и тщательно выученный, текст, он украдкой отер пот, выступивший на лбу и застыл ожидая ответа. В комнате повисла тишина. Шэф, со своей стороны, выдерживал привычную паузу, доводя парламентера до грани обморока. Во время тайм-аута стало

очевидно, что посланник боится северян до спазмов в животе – без всякого сомнения, смерть Тита произвела на него, да и не только на него одного, глубокое впечатление, показав какая тонкая грань отделяет бытие, наполненное солнцем, морем, красивыми женщинами, вкусной едой и прочими замечательными вещами от небытия, в котором есть только могильный холод и мрак. Он прекрасно понимал, что стоит только кому-то из страшных Лордов спровоцировать ссору, вызвать его на дуэль и он гарантированно окажется по ту сторону этой тонкой грани. Осознание всего этого хорошего настроения не добавляло. Наконец командору надоело тянуть кота за хвост и он заговорил:

– Ну-у… что ж… голубчик… можно и выкупить… почему ж не выкупить… – при этих словах у Арденовского порученца вырвался вздох облегчения – похоже ему удалось-таки проскочить между Сциллой и Харибдой: и выполнить поручение Дожа и не нарваться на вызов, но обрадовался он рано, и подтверждением этому послужили следующие слова главкома: – Вот только говорить об этом мы будем исключительно с самим Дожем Талионом.

– Да… но… – забормотал парламентер, но был неумолимо прерван командором:

– Ступай и передай Дожу, чтобы он не тянул резину, – изумление во взгляде посыльного стало наградой главкому, хотя и не сказать, что неожиданной, но тем не менее, приятной, – долго ждать мы не будем, – а когда порученец уже был в дверях, добавил: – Да-а… вот еще… скажи ему, что Лорд Арамис сдерживает демона-хранителя из последних сил… – Бросив на Шэфа изумленный взгляд, эмиссар тихонько прикрыл за собою дверь. Когда он скрылся, главком приказал Денису: – Быстро натягивай перстень, а когда Талион явится, сиди и поглаживай его… – Денис ухмыльнулся:

– Талиона?

– Ага. Иногда сжимай и делай вид, что из перстня что-то лезет, а ты удерживаешь из последних сил.

– Яволь мон женераль! – ухмыльнулся Денис, почти восстановивший к этому времени силы и пришедший по этому поводу в хорошее расположение духа. – Усё сделаем у лучшем виде, Христофор Бонифатьевич! Не извольте беспокоиться! Вше-с скобородие-с! – продолжил он резвиться.

– Ну-ну… – недоверчиво отозвался Шэф, скептически глядя на старшего помощника. И тут с Денисом что-то произошло. Он внезапно замер, уставившись в одну точку с видом человека, которому то ли сзади двинули каменюкой по башке, то ли которому пришло в голову новое доказательство Великой теоремы Ферма.

– Э-э-э… что с тобой?! – на полном серьезе забеспокоился главком, опасаясь не получил ли Денис какую-нибудь скрытую черепно-мозговую травму во время боя, которая сейчас дала о себе знать, а когда через пару мгновений Денис вернулся к нормальному состоянию, облегченно хмыкнул: – Падучей не страдаете? – и не дождавшись ответа, выдвинул новую гипотезу: – Может в детстве головкой роняли?.. – Не обращая внимания на подколки командора, вызванные пережитым испугом за его душевное здоровье, Денис очень серьезно сказал:

– Шэф! Я знаю, как заполучить фархан без шума и пыли!

– Излагай! – немедленно потребовал любимый руководитель, а когда Денис закончил, главком помолчал некоторое время, потом задумчиво протянул: – А что… может прокатить. Маладэц Прошка!

Талион намек насчет резины понял правильно и ждать себя не заставил. Он молча, без стука, не спрашивая разрешения, зашел в раздевалку, прошел к столу, где расположились Шэф с Денисом, уселся в кресло, вперил взгляд в пол и глухо спросил:

– Ваша цена, Лорды?

Видок у него был еще тот, как говорится: краше в гроб кладут, и удивляться этому не приходилось – он только

что потерял любимого сына, а через двадцать минут после его смерти был вынужден просить об одолжении его убийцу – такого врагу не пожелаешь. И что с того, что сын был сам виноват во всей этой истории, что его убийца давал ему шанс на жизнь, что сын воспользовался на дуэли запрещенным оружием? – сын есть сын и ненависть, сжигавшую Талиона, он удерживал внутри только постоянно напоминая себе, что у него еще остались любимая женщина и дочь. Иначе…

Но сейчас надо было отдать сыну последний долг – спасти честь мертвого Тита, раз уж не удалось спасти его самого – все видели, как он «поил кровью» свой меч, а если этому найдется материальное подтверждение в виде «проклятого меча» – оружия запрещенного для проведения дуэлей как писанными законами, так и неписанными правилами поведения аристократов – людей чести, то имя мертвого Тита Ардена будет покрыто несмываемым позором. Дож всей душой хотел избавить сына хотя бы от этого.

Командор с ответом торопиться не стал, а принялся молча разглядывать Дожа. Наконец тот не выдержал и поднял глаза. Встретились два взгляда: горящий ненавистью взгляд Дожа Талиона и холодный, бесстрастный, наводящий ужас взгляд Шэфа, точка сборки которого была сдвинута в положение «Смерть». Борьба этих взглядов напоминала извержение подводного вулкана, в котором огненная стихия всегда проигрывает водной. Смерть заморозила ненависть. Талион отвел глаза. После этого главком тихо, чуть ли не шепотом, заговорил:

– Ну что… старая сволочь, – при этих словах Дож вздрогнул, как от удара, – скажешь, что не знал, какой меч взял Тит?.. А-а-а!? – внезапно заорал Шэф, – чего молчишь сук-ка!!?? Не знал!!!?

– Знал… – бесцветным голосом, не поднимая глаз, ответил Дож.

– А раз знал, – снова очень спокойно заговорил командор, – то понимал, что нарушил зарок, назначенный тебе йохаром Арамиса.

– Демоном?

– Демоном-хранителем! – с нажимом уточнил командор. – Посмотри! – повышая голос, приказал он. – Лорд Арамис сдерживает его из последних сил! – Талион, впервые, как очутился в раздевалке, бросил взгляд в сторону Дениса и вид того, как дрожала его рука, охватившая перстень, произвела на Дожа впечатление. – Если он вырвется, то разорвет твою жену и дочь на куски… – после этого сообщения, в котором, впрочем, ничего нового для Талиона не прозвучало, ненависть в его глазах сменилась темной тоской, – и виноват в этом будешь ты, а не мы! – с некоторым, можно даже сказать, пафосом продолжил главком. – Мы, Северные Лорды с женщинами и детьми не воюем! Мы, Северные Лорды слово держим. А ты! – болотный слизняк, слова не сдержал! Йохар предупреждал тебя, что будет, если поединок не будет честным? – задал риторический вопрос Шэф и ответил на него, – Предупреждал! Ты промолчал – значит согласился! Если ты не собирался держать слово – надо было сказать об этом йохару, он бы убил тебя на месте и дело с концом! Но ты промолчал! Значит принял условия! И не выполнил их! Значит заслуживаешь наказания! – Командор закончил свою обличительную речь и гневно уставился на Талиона, словно прокурор Вышинский на врагов народа. – Не понимаю… – как будто самому себе задал вопрос главком, – ты же понимал на что идешь… почему ты разрешил Титу выйти на арену с таким мечом?.. Почему не запретил?.. – И Дож заговорил:

– Я запретил… Тогда он вынул меч, вложил рукоять в мою руку, а острие приставил к своей груди и сказал, чтобы я его убил, а если я этого не сделаю, то он выйдет драться с этим мечом… Я не смог… Я виноват… Я один… Делайте со мной что хотите… только прошу не трогайте Рему и Марину…

– А это от нас не зависит… – раздумчиво отозвался Шэф. – Удержать своего йохара в перстне может только Арамис… Но, как только у него иссякнут силы…

– А может маги?.. – перебил его Талион, глядя на командора безумно заблестевшими глазами.