Ходоки в миры СССР
Шрифт:
Семену разговор не понравился. Он встал, отряхнулся и двинулся к дому:
— Недосуг нам перетирать. Пойду у деда прямую дорогу спрошу. Лучше к городу ехать окольными путями.
Михаил не стал перечить. Он отлично понимал, что они сейчас везут товара на десятки тысяч крепких советских рублей. Будущая глобальная операция требовала больших вложений. Бывший Директор форсировал антикварные сделки и сейчас активно менял рубли и валюту на золото. Им требовалось много золота. Только в этот раз оно не потечет на содержание структуры и лабораторий Директории.
Глава 29
Союз плюс пять. Сцена динамическая
Натан Иосифович Вайсбейн еще раз с тоской глянул в окно, где
Но куда бы ни несло его течением, все к лучшему! Ведь он в этом проклятом цифровом концлагере мог и вовсе оказаться в настоящей тюряге. А они в здешнем СССР хоть и гуманные, но больно уж злые. Вернее сказать, нечеловеческие. Их обслуживают роботы. И неизвестно что лучше — родной вертухай, с которым можно хоть словом переброситься или даже поругаться, или бесчувственная казенная машина, имеющая за душой лишь программу.
Так что ать два, ать два — левой!
На запястье пискнуло. Натан выдохнул и двинулся в сторону душа. Норма дообеденной прогулки выполнена. Вживленный в руку прибор не только являлся его идентификатором, аналогом Ай Ди. Он еще был кошельком, коммуникатором, а также имел кучу полезных приспособлений. Например, мог посчитать количество принятых калорий, а также померить пульс, артериальное давление и уровень холестерина в крови.
Но Вайсбейн ни секунды не сомневался, что в первую очередь это цифровая метка для слежения за ним в любом месте страны. Высокотехнологичный мир Пятого плюс Союза бережно тратил ценный человеческий ресурс. На загородной базе МИДа находилось не так много людей охранников. Да и то половина из них была операторами систем или роботов. Прямо киберпанк какой-то, а не социалистическая действительность!
После душа последовал неспешный обед. Не каждый день его радовало присутствие дамы, обслуживающей хозяйство дома. Он с ней тесно познакомился еще в «санатории». Натан Иосифович отлично понимал, что Валерию привела к нему служебная необходимость, но дареному коню…то есть телке в это самое место не смотрят. Приятное дополнение к неплохому, надо заметить, содержанию. Разве что меню несколько однообразное. Но что поделать, бывший резидент Директории оказался в мире чрезмерной экономии ресурсов.
«Экономика должны быть экономной!»
Вайсбейн осторожно распробовал супчик, что выдала на подносе кухонная машина. Ничего себе, это щавель?! Половинка яйца, немного сметаны. Все как он любит. Иногда Валерия преподносит сюрпризы. Сейчас, наверное, женщина в городе, решает свои проблемы. Обед готовит и подает автоматизированный повар, он же моет посуду. Как там называли такие здания в одном из миров — «Умный дом». Не то чтобы такой умный, но удобный в плане быта.
На второе шли зразы с рыбой. На счет здешней рыбы у любителя покушать Натана имелись некоторые сомнения, но готовили её вкусно. Третьим всегда был неизменный компот. Сейчас по случаю начала лета в нем присутствовали первые фрукты. Здешний Союз принял в себя несколько новых южных республик, так что сезон овощей и фруктов начинался раньше. Хорасан и Курдистан всегда славились ими.
«Здесь не так уж плохо», — раздумывал бывший резидент, побывавший доселе в доброй дюжине миров и много где поживший годы. — «Но бизнес зачинать тут один геморрой! И как Лом умудрялся вести дела с этими придурками?»
Первоначальный
Он быстро просчитал характер Замдиректора департамента МИДа и начал пользоваться его слабостями. На первых порах приоткрыл перед дипломатом захватывающие перспективы, пообещал горы возможностей. Затем начал ссылаться на технические сложности и указывать на проблемы. Они, надо отдать должное, понемногу решались. Движение шло, вот результата пока не было. Да и откуда ему взяться? Ходы-то закрыты! Но местные слишком уповали на свою науку и не считали временный затык нерешаемой проблемой. Имелось у них такое неплохое свойство характера — ставить себе высокие цели.
Натан Иосифович смог также четко обозначить место полковнику Чемезову. Безопасник, выгнанный из министерства ГБ за некомпетентность, никак не проявил себя и тут. У него неплохо получалось заниматься мелкими интрижками с МГБ и МВД, гнобить сотрудников МИДа. Но в остальном он был по существу бесполезен, потому не воспринимался Вайсбейном всерьез. Что в свою очередь здорово злило полковника.
Более удачливым оказалось знакомство с единоплеменником из Центрального Комитета Владом Соловьевым. Этот молодой человек обладал на редкость широким кругозором, но как аналитик и референт был бездарен. Одно дело напичкать голову всевозможной информацией, завести нужные связи, наладить мосты с важными персонами. Другое — уметь все это переработать в четкие указания и решения. Вот с этим получалось плохо.
Бывший резидент постепенно с удивлением узнавал, что Соловьев еще не самый худший из остальных. Для пользы дела ему пришлось пообщаться с несколькими высокопоставленными представителями партии и правительства. Неужели тут наверху такие проблемы? Как можно было набрать на ответственные должности таких бездарей? Как вообще эта копия достигла таких вершин с подобным руководством? Или это уже начало неизбежного разложения?
Затем Вайсбейн с помощью анализа и хитрых вопросов смог связать концы с концами. Так уж исторически сложилось, что внутри управления СССР существовала жесткая конкуренция. И ни одна из сторон не могла получить длительное преимущество. Ну это как раз бывшему резиденту понять получалось. Ты прорываешься к власти и начинаешь пользоваться всеми её возможностями. Движение к обществу справедливости никогда не идет прямой дорогой. Тем более что этот путь еще не был никем пройден. В этой ипостаси СССР пассионарный толчок двадцатых годов продолжался дольше. Политическая борьба не помешала обществу достигать больших высот во всем.
Конкуренция! Именно она заставляла партфункционеров, представителей госбезопасности, военных искать лучшие решения, делать больше и эффективней, чем должно. Чересчур засидевших и потерявших темп товарищей безжалостно убирали с дороги неизбежного прогресса. В итоге политическая борьба тридцатых прошла менее ожесточенно, а наверху у власти оказались не самые кровожадные правители.
Некий консенсус в элите позволил провести реформы менее жестоко, но более быстрыми темпами. Использовался энтузиазм масс и народное творчество. Лучших примечали, выдвигали, они жили комфортабельней и насыщенней, вызывая хорошую зависть у остальных. Партноменклатуры как таковой не существовало, ей не на чем было пока паразитировать. Большая часть ресурсов распределялась коллегиально. А над всей управляющей прослойкой расположились несколько гениев.