Ходячие. Второй шаг
Шрифт:
– Но перед этим дали возможность написать предсмертную записку?
– Что ты до меня докопался? Откуда я знаю! Мужик на тягаче с такими ранами тоже не должен был шевелиться. Тебе он не показался странным?
– Мне все кажется странным. Что вообще происходит? Где люди? Это массовое похищение? Пустили газ? Применили гипноз?
Горецкий ткнул пальцем в монитор видеонаблюдения:
– Давай наших закроем пока где-нибудь от греха подальше. Не нравится мне все это.
– Сходить за ними?
– Зачем? Позовем по громкой связи.
Но Егор ткнул пальцем в другой монитор.
– А это кто? –
– Ого, – Горецкий привстал, – да это наши. Это Иван, диспетчер. Что он делает?
Стоя к камере спиной, Иван колотил по кофейному автомату, требуя вернуть сдачу. Вы замечали, что все люди, обиженные техникой, выглядят одинаково? Они суетливы, раздражены и смешны. Они не понимают, что ничего не могут исправить, но с досадой продолжают колошматить по обидевшему их автомату. Иван засовывал руку в отделение для мелочи и, не найдя там искомого, снова стучал по панели. Но даже столь горячего усердия было мало, чтобы одолеть машину. Рядом, в съехавшей набок пилотке, дремала одна из досмотрщиц.
То, что произошло потом, от пятидесяти граммов привидеться не могло. Казалось, они смотрят черно-белое кино с Чарли Чаплином, но комедия в одно мгновение обернулась трагедией.
На балюстраде появились люди.
– Наши к ним идут, – комментировал Егор, – впереди мальчишка, за ним остальные. Видите?
Отодвинув в сторону мальчика, Якушев похлопал Ивана по плечу. Дернувшись, диспетчер обернулся. И сразу же, распахнув объятия, бросился Якушеву на грудь.
– Ваш Иван что, поцеловал пилота? Тьфу!
Но объятия вдруг переросли в борьбу. Мужчины повалились на пол, причем Иван оказался сверху.
– Да что там у них происходит? – Голос Горецкого сорвался.
На экране действительно творилось нечто несусветное. Девушка в пилотке, наконец, проснулась и тоже бросилась на Якушева. Теперь они уже катались по полу втроем.
– Стас, разними ты их! – кричал Егор своему другу, забыв, что их разделяют сотни метров.
Но Стас, будто услышав товарища, действительно стал оттаскивать Ивана от Якушева.
– Да что вы все стоите! – ругался Егор. – Помогите ему! Слава богу, еще один догадался вмешаться.
На мониторе шевелилась безмолвная, но оттого еще более ужасающая куча-мала. Кажется, Якушева уже должно было раздавить под тяжестью тел, но через какое-то время клубок понемногу стал распадаться. Ивану и девушке заломили руки.
– Что-то не то. – Егор показал на экран. – Такой тощий, мелкий, а они его еле держат.
Иван рвался из рук, и в увертках его было что-то от рептилии, тягучее и одновременно молниеносное. Так игуана лениво поведет лапкой, а потом неожиданно бросится вперед. Якушев, бедняга, стоя на четвереньках, мотал головой. Даша настойчиво совала ему что-то белое. Наверное, платок. Но пилот девушку отталкивал.
Увлеченные происходящим, Горецкий и Егор не сразу поняли, что кто-то стоит у них за спиной.
Евгений Дороган
Пленники шипели, пытались вырваться. Отвратительное, но вместе с тем притягательное зрелище. Так может заворожить мерзкое экзотическое животное. Чудовище по имени Иван, на котором повисли сразу двое мужчин, не просто укусило
Товарищи по несчастью все как один слабые, изнеженные, уязвимые. Он бы на них не поставил. Едят наверняка всякую дрянь, курят, пьют, а потом хватаются за таблетки. Ладно пенсионеры, им сам бог велел кряхтеть. Но у папаши мальчика, молодого мужика, – избыточный вес и давление, у мамаши явно анемия. Парень Егор, что ушел с капитаном, вообще болен чем-то серьезным, судя по оттенку кожи. Командир – запойный пьяница, пусть не отпирается. Молодежь пробежала сто метров – и запыхалась. А ведь, в отличие от него, эти люди планируют жить долго. Как у них это, интересно, получится, если они так халатно относятся к самому ценному дару – здоровью! Самонадеянные, беспечные глупцы.
Якушев, второй пилот, – махровый невротик, у него и так все время подергивалось лицо, а теперь вообще шок. Начал заикаться, перестал соображать. И ему доверяют человеческие жизни?
Но вот какой хворью одержимы Иван и его спутница, Евгений Дороган не мог определить. Перепачканные кровью лица были не просто страшны, – они вовсе не были лицами людей. Перед ним бесновались существа абсолютно, безусловно безумные, потерявшие способность говорить и двигаться по-человечески. И эти глаза, – мутные, какие-то вареные, другого слова не подобрать. Зрачки едва угадываются среди белков в красных прожилках. Лица в кровоподтеках. Такое ощущение, что под кожей лопнули сразу все сосуды. Чудеса да и только.
– Что с ними делать? – пыхтел стюард Роман. – Она сильная, зараза.
– Давайте их свяжем, – предложил Дороган.
– А чем?
– Возьмите мой шарфик, – предложила одна из девушек, а стюардесса Даша, покраснев, стала стягивать с себя колготки.
Теперь пленные корчились на полу, как гигантские бесноватые черви. Пытались ползти, скалили зубы.
Взволнованный баритон капитана, неожиданно раздавшийся откуда-то с неба, заставил всех подпрыгнуть:
– Говорит Горецкий. Я вижу вас на мониторе. Немедленно, вы слышите, немедленно свяжите и Якушева тоже. Он опасен! Он опасен! Приказываю – связать, обезвредить Якушева!
Второй пилот хныкал на полу.
– Твою мать! – хрипел он, вращая глазами, в которых теперь было больше злости, чем растерянности. – Он думает, что говорит?
– Успокойся, Витя, – принялся увещевать его стюард, – он что-то не так понял. Не разглядел.
– Не так понял? – заорал Якушев, заикаясь теперь совершенно явственно. – А я скажу тебе, почему он не так понял! У него «белочка». Поздравляю! Я говорил, что он допрыгается. Получите.
Всем было неловко. Сейчас они, возможно, стали свидетелями того, как сходит с ума смелый и отважный человек, и громкоговоритель разносит его слова повсюду. Неужели Горецкий действительно «поплыл»? Если честно, это может быть правдой. Невероятный стресс. Недосып. Физическая усталость. Этого достаточно, чтобы сломать человека, злоупотребляющего алкоголем.