Ходячий замок (илл. Гозман)
Шрифт:
Софи схватила за хвост того, кто, по ее мнению, был человеком-псом. Майкл – того, кто, по его мнению, был Хоулом. Хоул с неподобающей поспешностью превратился обратно. Софи обнаружила, что прямо перед ней стоит высокая темная фигура, и поскорей отпустила полу его камзола. Человек-пес с трагическим видом уселся прямо на ноги Майклу.
– Хорошо, – сказал Хоул. – Раз уж мне удалось обмануть другую собаку, никто не подкопается. На похоронах не обратят внимания на бродячего пса, который задирает ногу на надгробия. – И он направился к двери и повернул ручку вниз синим.
– Погодите, – окликнула его Софи. – Если вы все равно идете на похороны в обличье рыжего сеттера,
Хоул задрал подбородок и сразу стал ах как благороден с виду.
– Это дань уважения памяти миссис Пентстеммон, – отвечал он, отворяя дверь. – Она во всем любила последовательность.
И он вышел на улицы Портхавена.
Глава шестнадцатая, в которой много всяческого колдовства
Прошло несколько часов. Человек-пес снова проголодался. Майкл и Софи тоже решили пообедать. Софи подобралась к Кальциферу со сковородкой наперевес.
– Поели бы хлеба с сыром, что ли, – так, для разнообразия! – забурчал Кальцифер.
Однако голову он пригнул. Софи как раз пристраивала сковородку на кудрявые зеленые огоньки, и тут из ниоткуда раздался хриплый голос Хоула:
– Держись, Кальцифер! Она меня нашла!
Кальцифер вскинулся. Сковородка полетела Софи на колени.
– Придется тебе подождать! – проревел Кальцифер, взвиваясь столбом ослепительного пламени до самой трубы. И тут он расплылся, превратившись в десяток горящих голубых лиц, словно его яростно трясли, и запылал с громким гортанным гулом.
– Выходит, они дерутся, – прошептал Майкл.
Софи сунула в рот обожженный палец и другой рукой собрала с юбки кусочки бекона, не отводя глаз от Кальцифера. Кальцифера мотало из стороны в сторону. Расплывающиеся лица меняли цвет от темно-синего до небесно-голубого и даже почти белого. То у него появлялись россыпи оранжевых глаз, то, наоборот, ряды звездно-серебристых. Ничего подобного Софи даже представить себе не могла.
Что-то пролетело над головой, подняв вихрь и жужжа так, что в комнате все задрожало. Другое что-то промчалось за ним по пятам с долгим пронзительным воплем. Кальцифер потемнел до иссиня-черного цвета, а у Софи по коже пошли мурашки от магической отдачи.
Майкл подобрался к окну.
– Они же прямо тут!
Софи тоже подковыляла к окну. Магический вихрь закрутил почти все, что было в комнате. Череп так разевал рот, что челюсть кругами ходила. Свертки подпрыгивали. Порошки в бутылочках бурлили. С полки свалилась какая-то книга и лежала теперь на полу, раскрывшись и вороша страницами туда-сюда. На одном конце комнаты из ванной валил благоуханный дым, на другом беспорядочно тинькала Хоулова гитара. А Кальцифер метался все отчаяннее.
Майкл сунул череп в таз, чтобы тот не зазевался и не свалился на пол, а потом открыл окно и высунулся наружу. Что бы там ни происходило, происходило оно совсем рядом, но так, что видно его не было, отчего хотелось немедленно рехнуться. Из окон и дверей домов на той стороне улицы повысовывались зеваки, тыча пальцами куда-то над головой. Софи и Майкл кинулись в кладовку, схватили по бархатному плащу и напялили их. Софи достался тот, который превращал владельца в рыжего здоровяка, и она поняла, над чем смеялся Кальцифер, когда она надела другой. Майкл оказался лошадью. Но на сей раз времени смеяться не было. Софи распахнула дверь и выскочила на улицу, а за ней увязался человек-пес, который относился ко всему происходящему с неожиданным спокойствием. Майкл вышел следом, стуча несуществующими копытами, а Кальцифер остался в очаге – становиться из синего белым.
На улице столпилась уйма народу, и все глядели вверх. Всякой ерунды вроде выходящих из домов лошадей никто не замечал – не до того было. Софи и Майкл тоже задрали головы и увидели, что прямо над трубами клубится, извиваясь, огромная туча. Она была черная, и ее так и крутило. Сквозь сумрак пробивались белые вспышки, не очень-то похожие на свет. Но едва Софи с Майклом подошли поближе, сгусток магии превратился в темный туманный клубок дерущихся змей. Потом клубок разорвался надвое с таким воем, словно дрались два огромных кота. Одна половина, визжа, укатилась за крыши к морю, вторая с пронзительным ревом метнулась следом.
Тогда некоторые зеваки разошлись по домам. Софи с Майклом примкнули к рядам храбрецов, которые поспешили вниз, к порту. Там, похоже, все разом решили, будто лучше всего происходящее видно с пирса. Софи было тоже заковыляла туда, однако оказалось, что выходить из-за домика начальника порта нет никакого смысла.
За пирсом, в отдалении, над морем висели две тучи – две тучи на ясном голубом небе. Их было прекрасно видно, и так же прекрасно было видно бушующую в море между тучами свирепую бурю, так и вздымавшую громадные белопенные волны. Какой-то несчастный корабль попал в эту бурю, и мачты его гнулись под ветром. В борта со всех сторон били волны. Команда отчаянно пыталась спустить паруса, но ничего не удавалось, а одно полотнище сорвалось и серыми клочьями улетело в море.
– Неужели не могли о корабле подумать! – возмутился кто-то.
Тут ветер и волны достигли наконец пирса. Белые волны нахлынули на него, и храбрецы поспешили назад на набережную, где пришвартованные суда колотились и скрежетали о причал. И вдруг послышались громкие, высокие поющие голоса. Софи высунулась из-за стены, щурясь от ударившего в лицо ветра, и обнаружила, что бурлящая магия затронула не только море и несчастный корабль. На пирс выбралось множество мокрых и скользких на вид дам с развевающимися зеленовато-бурыми волосами, – они кричали и протягивали длинные мокрые руки к другим кричащим дамам, качавшимся на волнах. У всех дам вместо ног были рыбьи хвосты.
– Да чтоб им провалиться! – ахнула Софи. – Это же русалки из проклятья!
Теперь оставалось сбыться только двум небывалым вещам, и тогда…
Софи посмотрела на две тучи. На левой стоял на коленях Хоул – он был гораздо больше и ближе, чем ожидала увидеть Софи. Чародей был по-прежнему в черном. Он пялился через плечо на беснующихся русалок. Ну еще бы, очень в его духе. Хоул глядел на них совсем не так, как смотрел бы на сбывшуюся часть проклятья.
– Думайте о Ведьме! – заржала лошадь рядом с Софи.
И появилась Ведьма – она стояла на правой туче в вихре пламенного плаща и струящихся рыжих кудрей, подняв руки, чтобы притянуть еще магии. Стоило Хоулу повернуться и взглянуть на нее, и руки у нее медленно опустились. Туча, на которой был Хоул, взвилась фонтаном розового пламени. Горячий ветер пронесся над гаванью, и от камней пирса повалил пар.
– Обошлось! – выдохнула лошадь.
Хоул оказался на палубе корабля, который все раскачивался и едва не тонул. Теперь чародей стал крошечной черной фигуркой, вцепившейся в грот-мачту. Он дерзко махнул Ведьме рукой – пусть знает, что промахнулась. Ведьма в тот же миг его заметила. Туча вместе с Ведьмой обернулась красной птицей и ринулась на корабль.