Хоккейная сделка
Шрифт:
— Убери свои грязные лапы от моей жены.
Мои глаза широко раскрываются, когда я падаю на пол, взявшись за горло и хватая ртом воздух. Я моргаю, чтобы прояснить зрение, но когда смотрю вверх, то снова моргаю, потому что не могу поверить своим глазам.
Александр бьет Картера по лицу.
— Алекс, — выдыхаю я, с трудом поднимаясь на ноги, опираясь на стену.
Бриттани обхватывает меня рукой и помогает встать.
— Пошли, убираемся отсюда.
— Нет. Подожди, — мое горло саднит, а голос звучит, как будто я проглотила гравий. — Алекс,
Александр стоит над Картером, который еле-еле держит руки, защищая лицо от кулаков, снова и снова попадающих в челюсть.
— Я сломаю каждую кость в твоем теле, если еще раз приблизишься к моей жене. Понял? — рычит он.
Картер только болезненно стонет в ответ.
Черт.
— Алекс, хватит! — кричу я изо всех сил, стараясь встать перед ним, чтобы прервать этот спектакль. — Подумай о Джулиане. Пожалуйста, ты не можешь так делать.
Услышав имя своей дочери, он замирает, словно под ударом тока. Его рука, грубая и окровавленная, опускается, а взгляд движется в мою сторону.
Виноватые слезы катятся по моим щекам, когда он перешагивает через тело Картера и обнимает меня, прижимая к себе в удушающих объятиях.
— Ты в порядке? Черт, милая, скажи, что ты в порядке, — его руки обхватывает мои щеки, глаза мечутся по лицу, прежде чем он приподнимает мой подбородок, чтобы осмотреть шею. — Я приехал, как только Чанора позвонила. Она сказала, что у тебя неприятности. Что, черт возьми, произошло?
Я сглатываю, горло пересохло, и из меня вырывается всхлип.
— Я в порядке. Ты не должен быть здесь.
Бриттани подходит ближе и протягивает мне телефон.
— Экран немного треснул, но видео сохранилось.
— Видео? — переспрашивает Александр.
Я не могу заставить себя посмотреть на него.
— Я пыталась поймать Картера на домогательствах к Бриттани. Мы придумали план, и…
— Вы это спланировали? — его голос слишком спокойным, слишком тихим, словно предвестник бури.
Еще одна слеза скатывается по моей щеке, подтверждая слова.
— Это сработало. У меня есть видео. Теперь он больше не сможет домогаться нас. Теперь…
— Ты подвергла себя опасности. Намеренно, — его голос тих, но в нем звучит стальная решимость. — И не поговорила сначала со мной.
Я обхватываю себя за талию, словно пытаясь найти утешение в собственных объятиях.
— Я просто хотела положить этому конец.
— Где Эдди? — его взгляд пронзителен.
— Я отправила его домой.
Он оглядывает комнату, словно пытаясь найти слова, чтобы выразить свой гнев.
— Я припарковался сзади. Возьми Бриттани и идите в машину. Мне нужно поговорить с Картером.
— Но… — я пытаюсь возразить, но его жест прерывает мои слова.
— Иди в машину, Ария, — его голос был кроток и резок, не оставляя места для споров.
Я затыкаю рот, понимая, что спорить бесполезно, и веду Бриттани к выходу. Мы не произносим ни слова, но она цепляется за мою руку, когда мы выходим на улицу
Я поворачиваюсь к ней, сидящей на заднем сиденье.
— Мне очень жаль, что втянула тебя в это, Бритт.
Она качает головой, вытирая слезы с лица.
— Я хотела сделать это. Хотела поймать Картера не меньше, чем ты.
— Не следовало ставить тебя в такую ситуацию. Он вел себя как хищник. Ты в порядке?
— Я в порядке, правда, — она поднимает на меня влажные от слез глаза. — Как думаешь, что теперь будет?
— Не знаю, — шепчу я, чувствуя, как внутри разгорается тревога.
Несколько минут спустя две полицейские машины и скорая помощь подъезжают к заднему входу галереи, без мигалок и сирен. Александр, должно быть, попросил их не привлекать внимания, чтобы никто не заметил, что происходит внутри. Последнее, что нужно, это чтобы СМИ узнали о том, что сделал Александр с лицом Картера.
После того, как мы с Бриттани даем показания и показываем полицейским видео, что сделал Картер, его арестовывают. Вид, как его запихивают в заднюю часть полицейской машины, приносит лишь малую толику удовлетворения.
Парамедик осматривает мою шею, а затем мы втроем снова оказываемся во внедорожнике Александра.
Он не смотрит на меня всю дорогу, пока мы везем Бриттани к ее квартире, и по дороге обратно к его дому.
Я предпочту, чтобы он ругался, или называл меня глупой, или читал лекцию о безопасности. Все, что угодно, только не эта давящая тишина.
Я дожидаюсь, пока мы не въезжаем на подъездную дорожку и он не заглушает двигатель, прежде чем повернуться к нему.
— Пожалуйста, скажи что-нибудь.
Он откидывается на сиденье и делает глубокий вздох, словно пытаясь выпустить из себя весь накопившийся гнев.
— Не имеет значения, что я скажу.
Мои губы дрожат.
— Это неправда.
— Разве? Я говорил, что хочу, чтобы ты уволилась с работы из-за твоего начальника. Говорил, что волнуюсь, когда ты одна с ним, или когда одна идешь домой, — Александр наконец-то поворачивается ко мне, и я замечаю, что его глаза наполнены слезами. — Я забочусь о тебе, Ария. О твоей безопасности. О благополучии. Ты важна для меня. И я знаю, что раньше у тебя никогда не было никого, кто заботился бы так, как я, поэтому понимаю неудержимую независимость. Но чего не понимаю, так это почему ты не ценишь свою жизнь так, как я.
Единственная слеза скатывается по его щеке.
— Ты знаешь, каково было войти в этот кабинет, не зная, что я там найду? Увидеть, как он душит тебя? И узнать, что ты сама себя поставила в эту ситуацию. Узнать, что взяла дело в свои руки, вместо того, чтобы прийти ко мне и поговорить, — он делает резкий вдох, словно борется, чтобы сохранить спокойствие. — Мы должны быть командой. Я думал, что мы вместе.
— Мы и есть команда, — начинаю я.
— Нет, — он качает головой, словно отгоняя наваждение. — Сегодня ты все мне доказала. Ты постоянно отталкиваешь меня, а я, черт возьми, не слушаю.