Холодное лето 1402-го. Том 1
Шрифт:
«Здесь что-то сильно неправильно…» – мысль была какой-то беспомощной, но следовало же с чего-то начинать.
* * *
Городок Бон-сюр-Сон, полдень
(10 февраля, еще две с половиной недели спустя)
Труднее всего говорить правду, если не знаешь, что именно от тебя хотят услышать. С расспросами, к сожалению, все совсем наоборот. Заранее знать ответ не особо приятно, особенно когда тема …щекотливая. Только почувствовав, что здоровье кажись и впрямь пошло на лад, я решился подступиться к Эмме, но перед этим нужно было все обсудить с Жаном.
Тот ничем не порадовал. Он тоже считал, что пока они валялись беспомощные, родня матери обнесла дом самым беззастенчивым образом. Правда, его итоговый совет поначалу меня несколько обескуражил:
– Да, они тебя обокрали, но лучше оставь все как есть!
На удивленное «как же так?» – дядюшка довольно равнодушно пояснил, что раз забрали не все – именно это точнее всего и указывает на родственный след. Чужие – выгребли бы все под метелку.
– А раз они все еще считают тебя родней, не надо скандала…
Наставник практически не сомневался: доказать грабеж можно будет только с помощью «божьего суда». Поединок нам не присудят, а захочет ли Бог вмешаться – еще неизвестно. В любом другом случае такое разбирательство будет не на пользу здоровью.
– Пусть внешне все останется пристойно, а сами мы теперь понимаем, чего от них стоит ждать. И нового ущерба не допустим! Что же касаемо еды… нам все равно придется подумать об этом, – понимая, что он меня до конца не убедил, наставник посоветовал пока хотя бы отложить эту мысль.
От такого подхода я и впрямь растерялся, поэтому еще на несколько дней отложил расспросы Эммы. Да и когда этот разговор все же состоялся, он прошел совсем не так, как думалось изначально…
…Сегодня я наслаждался оттепелью, возможностью просто ходить и дышать свежим воздухом. Н, как ходить? Скорее уж – шкандыбать. Сейчас – это была уже третья моя самостоятельная прогулка, и получалось с каждым разом все лучше и лучше. От этого я пребывал, надо признать, в прекрасном расположении духа.
Наше поселение считалось «городом», и довольно большим – по средневековым меркам.
Имело и соответствующие права, включающие самоуправление, но время накладывало свой отпечаток. Никаких праздношатающихся. Вокруг меня были только заборы, еле видимые из-за них дома, и лишь испещренный следами снег на дороге однозначно утверждали, что живу я в довольно густонаселенном месте.
Просто сейчас все были заняты. Память Дирка подсказывала, что поскольку сейчас полдень – а это время поить скот – значит, самое настоящее столпотворение сейчас происходит в южной части.
Кстати, городишко наш считался важным пунктом в торговле между Священной Римской империей, многочисленными испанскими королевствами и богатейшими италийскими городами. Промежуточным, конечно, но важным. Хотя я не сомневался – все по-настоящему необходимое, что стоило о нем знать проезжающим, содержалось уже в его названии.
Бон-сюр-Сон – город Бон на реке Соне.
Да, есть такой городишко, и там можно переночевать, если вы решили путешествовать с одним из караванов куда-нибудь на запад Средиземного моря. И все.
В дне пути на северо-запад был еще просто Бон, давший название здешнему графству – Бонуа. Но местная династия не уцелела, сам город стоял в стороне от судоходных рек, и из-за этого оказался не включен в международную торговлю.
В итоге тамошние жители могли не платить никаких налогов, кроме как на содержание собственных стен и стражи, но все равно прозябали в нищете и еле-еле сводили концы с концами, закупаясь всем необходимым только при посредничестве наших торговцев. Вынужденные оплачивать и их наценки.
На лицо тут был и «картельный сговор», и злоупотребление привилегированным положением на рынке, и вообще все что хотите, но окружающее воспринимали это с пониманием. И пусть в «большом» Боне наших не любили, а любой поход в их кабаки непременно заканчивался дракой, но в целом – происходящее преступлением не считалось.
Был бы какой-нибудь уважаемый внешний арбитр, например, уцелей местный граф, он бы мог придумать приемлемый вариант, чтобы немного перераспределить прибыли, но ему не повезло, а поверить в ситуацию, чтобы наш магистрат вдруг решил отнять у наших же купцов весомую часть прибыли – было и вовсе невозможно. Да ни кто и не ждал такого…
В общем, река Сона примыкала к городу с юга, была она не только кормилицей, но и поилицей, и сейчас был тот короткий момент в течение дня, когда большая часть уличной активности сосредоточилась именно там, на берегу.
Об этом же однозначно сообщали и соответствующие звуки.
Птица, по зимнему времени, получала свою пайку воды или снега прямо там, где жила. Поэтому к реке гоняли преимущественно коров, коз и овец. У семей побогаче – были еще и кони, но таких даже в небедном купеческом анклаве набиралось маловато.
Да что там говорить: даже рабочая лошадка считалась тварью дорогой и требующей особого ухода. В памяти тут же всплыли воспоминания, в которых Дирк просто переполнялся гордостью, когда вот в такие дни отправлялся верхом поить своих коней.
Действительно, один-два жеребца и пара кобыл, всегда были в семье…
«…Интересно, а за какие шиши мы так жили? – поначалу мысль проскочила по самому краю сознания, но неожиданно заинтересовала. – А ведь, правда, мы же сами не торговали, земли было только чтоб вырастить еду, да и скота не так чтобы много… Откуда же верховые кони, да и все остальное благополучие…»