Холодный гранит (Пабы, церкви, дождь)
Шрифт:
— Вы сказали нам, что отец Ричарда умер.
Элизабет удивленно посмотрела на него:
— Я не говорила.
— Да и пусть бы он сдох, — вставила ее соседка, натянуто улыбаясь. — Туда ему и дорога.
И Логан понял, что произошло: констебль Ватсон сказала ему, что отец мальчика умер, а ей сказала эта мерзкая старая сука, соседка.
— Понятно, — сказал он, стараясь сохранять спокойствие. — Отцу сообщили, что ребенок пропал? — Уже второй раз в течение одного часа он задавал этот вопрос, и ответ был ему известен.
— Это не его поганое дело! — вскричала
Логан закрыл глаза и сделал глубокий вдох. Старый тупой боевой топор снова нанес удар по нервам.
— Вы должны сказать мне, как зовут отца Ричарда, миссис… мисс Эрскин.
— И с какой стати она вам должна сказать! — Старуха вскочила на ноги. Сейчас она исполняла роль благодетеля, защищавшего несчастную корову, сидевшую на диване. — Это вообще не его гребаное дело!
Логан повернулся к ней, бросил:
— Сядь и заткнись!
Она раскрыла рот, потом сказала:
— Вы… вы не можете так со мной говорить!
— Если вы не сядете и не замолчите, я вызову сюда одного хорошего констебля, отправлю вас в участок и обвиню в даче ложных показаний. Понятно?
Она села и замолчала. Логан снова посмотрел на мать Ричарда:
— Мисс Эрскин, мне нужно знать.
Она допила все, что оставалось в стакане, и, покачиваясь, поднялась на ноги. Ее сначала качнуло влево, она постояла и направилась к серванту; достигнув цели, долго копалась в нижнем ящике, выбрасывая на пол клочки бумаги и маленькие коробочки.
— Вот! — гордо произнесла она, вытаскивая картонную папку с потрепанными краями и золотым оттиском на обложке в виде ленточек с узелком. Такие папки обычно получают выпускники школ. Она вручила папку Логану.
Внутри была фотография подростка, на вид лет четырнадцати с небольшим. Он обладал парой густых бровей и слегка косил, но сходство с пропавшим пятилетним мальчиком сразу бросалось в глаза. В нижнем углу над логотипом фотографа старательным детским почерком было написано: «Моей дорогой Элизабет. Буду любить тебя вечно. Даррен. XXX». Яркое выражение чувств человека, достигшего половой зрелости.
— Он был вашей школьной любовью? — спросил Логан, вертя в руках коричневую папку. На ней была наклейка с именем фотографа, его адресом и телефоном и еще небольшая белая бумажка с надписью: «Даррен Колдвелл, третий год обучения. Академия „Феррихилл“».
— Он был у-блю-док! — снова подала голос соседка Элизабет, с удовольствием по слогам произнеся последнее слово.
— Вы знаете, где он живет?
— Все, что я о нем знаю, с тех пор, как он научился к девчонкам подкатывать, это то, что он уехал в Данди, черт бы его взял! В Данди! — Старуха сунула в рот очередную сигарету и прикурила. Глубоко затянулась, отчего кончик сигареты ярко вспыхнул, и выпустила дым из носа. — Этот маленький паскудник ждал не дождался, как бы слинять
Логан спокойно дослушал старую соседку Элизабет Эрскин. Поскольку Даррену Колдвеллу не разрешали видеться с сыном, было уже не важно знать, где он живет. Вместо этого Логан спросил у Элизабет, может ли он оставить у себя фотографию Ричарда.
— Да хоть сожгите ее, — ответила она.
Логан вышел.
С неба все так же лило, и грязный BMW по-прежнему стоял напротив дома. Прикрыв лицо рукой, Логан побежал к своей машине. Уселся, включил обогрев на полную мощность и поехал обратно в штаб-квартиру.
Напротив входа в серое бетонное здание стояла куча телевизионных камер, перед ними стояли очень серьезные репортеры, внимательно в них смотрели и делали весьма серьезные заявления относительно качества работы полиции Грэмпиана. Женщина-констебль, с которой Логан говорил по телефону, не обманула: Змеюка Сэнди поднял целую бурю.
Логан загнал машину на парковку, проскочил никем не замеченный через проходную и направился в комнату для оперативных совещаний.
Там все опять было вверх дном. Только на этот раз в центре событий находилась взволнованная женщина-дежурная из Отдела по связям с общественностью. Она стояла, прижав к груди папку, и что-то пыталась выяснять у четырех дежурных офицеров, как только замолкали непрестанно звонящие телефоны. Увидела Логана, и ее лицо оживилось. Наконец-то появился тот, с кем можно было разделить весь этот стресс.
— Сержант… — начала она, но Логан жестом попросил ее подождать и схватил трубку одного из замолчавших телефонов.
— Только одну минуту, — сказал он, набирая номер регистрационного отдела.
Ему сразу же ответили.
— Пробейте мне Даррена Колдвелла по базе данных автовладельцев, — сказал он, быстро производя в уме нехитрые математические вычисления. Даррен трахнул Элизабет Эрскин, когда той было пятнадцать, плюс девять месяцев беременности, да еще ребенку пять лет. А если предположить, что они учились в одном классе, когда у них случилась «вечная любовь», получается, что Даррену сейчас должно быть года двадцать два. Плюс-минус несколько месяцев. — Ему двадцать с небольшим, может без регистрации проживать в Данди… — Он несколько раз кивнул, когда сотрудник на другом конце провода повторил все детали запроса. — Да, все правильно. Когда сможете мне сообщить? О'кей, я подожду.
Женщина из пресс-службы стояла напротив него с таким видом, будто ей в трусы засунули живую селедку.
— Вся пресса на нас набросилась! — торопливо заговорила она, пока Логан дожидался результатов проверки. — Этот гребаный Шипящий Сэнди, юрист хренов, каким только дерьмом нас ни пачкает! — У нее было красное лицо, свекольный оттенок распространялся вниз от светло-русой челки до шеи, как загар. — Мы можем им что-нибудь сказать? Ну хоть что-нибудь? Чтобы мы могли выглядеть так, будто движемся в нужном направлении?