Хонорик и его команда
Шрифт:
– Чего-чего?
– переспросил Макар.
– Как это можно воплощать существительное в предмете? Я его иногда даже от прилагательного не могу отличить.
– Папа, по-моему, ты чересчур усложняешь, - подсказала Соня.
– То, о чем ты говоришь, называется просто скульптурой.
– Нет, - не согласился папа.
– Веня не считал свои произведения скульптурами. Мы с ним часами спорили на эту тему. Он считал, что создает новый вид искусства - зримые образы явлений. Страх, плач, крик, смех - это все были названия его работ.
"Наверное, вроде Лешки был этот его Веня, - подумал Макар.
– Похожи мы с папой, вот у нас и друзья похожи. Но все-таки надо направить его рассказ на что-нибудь
– И что, это единственная тайна, которую содержит пруд?
– спросил он.
– Неужели за триста лет ничего поинтереснее в нем не накопилось?
– Конечно, накопилось, - пожал плечами папа.
– Вам бы только серебро и золото! Но и этого добра наверняка хватает. Вот, например, сто лет назад была нашумевшая история. Один молодой купец в честь именин своей жены устроил грандиозное гуляние, во время которого попросил канатоходца на виду у всего честного народа вручить жене его подарок. Только вручить, конечно, не просто так, а пройдя по натянутому над прудом канату.
– Неужели тоже скульптурку?
– Макар уже готов был засмеяться.
– Примус, - хихикнул Ладошка.
– Вам не угодишь!
– засмеялся папа.
– А вот на этот раз подарком были самые настоящие драгоценности - полная шкатулка. Там уж наверняка были и бриллианты, и жемчуга, и все, чем вы так интересуетесь. На середине пруда подул ветер, канатоходец закачался и, спасая себя от падения, уронил шкатулку в пруд, а сам повис на канате.
– Так что, ее нельзя было достать?
– удивился Макар.
– Она же, наверное, не сразу в ил засосалась.
– Можно было достать. Но купец оказался настолько самолюбивым, что, желая покрасоваться перед народом, немедленно послал к ювелиру за точно такой же шкатулкой с таким же содержимым. И громогласно объявил, что, пока он жив, запрещает кому бы то ни было искать упавшую шкатулку. Мол, это жертва темным силам, чтобы те не мешали его удаче. Ну, а поскольку жизнь его оказалась долгой, шкатулку засосало, наверное, до самых грунтовых вод.
У Макара азартно сверкнули глаза:
– А канат был протянут прямо посередине пруда? А в каком месте канатоходец зашатался?
Хорошо, что мама не обратила на эти вопросы внимания, потому что который раз уже вздыхала, представляя летящую в воду шкатулку с драгоценностями. А вот если бы она получше прислушалась к Макаровым вопросам, то на Патриаршие пруды он без ее присмотра уже не попал бы!
– Где был протянут канат, история умалчивает, - улыбнулся папа. Кстати, я заметил, что во всех рассказах о кладах и утерянных драгоценностях недостает какой-нибудь детали. Самой главной, - уточнил он.
– А именно, местонахождения драгоценной потери.
С этим Макар был согласен. Наверное, жизнь так устроена. Без тайн она была бы неинтересной.
– Но ведь пруды иногда чистили, - сказала Соня.
– Значит, все потерянные вещи доставали.
– Чистили, - согласился папа.
– Но очень редко. К тому же в прежние времена не было такой мощной техники, как сейчас. Откачивали воду, вычищали водоросли, убирали мусор из верхнего слоя ила. Вместе с этим мусором, конечно же, вытаскивали и что-нибудь ценное. Но что-то я не слышал о том, что нашли, например, эту самую шкатулку. Скорее всего, она покоится где-то в нижних слоях грунта. Ведь грунт под любым водоемом имеет способность со временем втягивать в себя, засасывать все предметы. Даже камни, лежащие где-нибудь на обычном поле, врастают в землю. Что уж говорить про маленькие вещицы, которые погрузились в ил!
– А мне кажется, - вздохнул Макар, - разгадка еще и в том, что о потере знают многие, а о находке - только нашедший. Не будет же он кричать на всю улицу от радости. Нашел, спрятал тихонько себе в карман или под полу куртки
– Интересная теория сокрытия и нахождения кладов, - улыбнулся папа. Признаться, я об этом никогда не думал. Может, ты и прав. Но Патриаршие пруды - не остров сокровищ, затерянный где-то в океане. Не безлюдная пустыня, не горы, не лес. Здесь все на виду, и очистные работы всегда велись при большом скоплении зевак. Да и рабочие трудились целыми бригадами - трудно было сохранить любую ценную находку в тайне.
– А я в музее видела многие экспонаты, найденные при строительстве Москвы, - сказала мама.
– Там, кстати, были вещи и из наших прудов. Но не те, о которых папа рассказывает.
Музейные экспонаты Макара не интересовали. Он даже не стал спрашивать маму, что именно видела она в музее.
– А что еще лежит на дне?
– допытывался он у папы.
– Еще какие-нибудь истории ты знаешь?
Папа рассмелся:
– Может быть, ты хочешь, чтобы я составил список утерянных за несколько столетий вещей? Сейчас попробую. За полноту не ручаюсь, но то, что помню, выложу, как на тарелочку. Дайте только припомнить хорошенько... Кстати, об этом мне Веня и рассказывал - после того, как бросил в пруд свое произведение. И про купца я от него услышал. Так-так-так... Раз уж список, то начнем, пожалуй, с мелочей. Обычай бросать в воду монеты - давний. Значит, за все времена в пруд погрузился, можно сказать, целый клад. И медь, и серебро, и даже золото бросали. По всякому поводу и без повода. Вот бы собрать всю эту россыпь какому-нибудь коллекционеру старинных монет! Еще, как ни странно, бросали бутылки - запечатывали в них послание для потомков или заветное желание, запаивали сургучом, и в воду! Веня рассказывал еще об одной шкатулке. У какого-то князя в доме похозяйничали воры - украли все ценности. Вот князь в сердцах и бросил в пруд пустую шкатулку из-под драгоценностей. Тоже, между прочим, не простую коробочку! Инкрустированную слоновой костью, прямо-таки произведение искусства. Даже непонятно, почему воры на нее не позарились, и жалко, что князь ее выбросил.
– Князь Татарский?
– спросил Макар.
– А ты откуда знаешь?
– удивился папа.
– Да, кажется...
Макар прикусил язык. Надо же ему было так некстати продемонстрировать свою осведомленность! Выручила опять Соня.
– Это я в Интернете вычитала и Макару рассказала, - нашлась она.
– Странно, - сказал папа.
– Чего только нет в Сети! Иногда нужной информации не найдешь, а всякой ерунды - полно...
Макар незаметно подмигнул Соне. Мол, спасибо за помощь.
– Так, - пробормотал папа и задумался, напоминая перезагружающийся компьютер.
– Что я еще знаю? Золотой крест из одной церкви - вор украл его, но, пойманный, признался, что бросил в пруд. Крест не нашли, только отслужили молебен у пруда. Но об этом кресте больше сведений нет.
– В музее, во всяком случае, я его не видела, - сказала мама.
– Еще...
– припоминал папа.
– Серебряные коньки. В начале прошлого века на пруду каталась девушка на самых настоящих серебряных коньках. Она уронила их в прорубь и пообещала выбрать из своих многочисленных поклонников того, кто эти коньки достанет. Никто не решился! До сих пор судьба коньков неизвестна. А скорее всего, там они, под тем же прожорливым и всеядным слоем ила... Несколько дуэльных пистолетов тоже там. Во всяком случае, две дуэли в девятнадцатом веке закончились таким благополучным образом: никто не был ни убит, ни ранен, а соперники в знак примирения утопили пистолеты в Патриарших прудах.