Хонорик на тропе кладоискателей
Шрифт:
Никого не было. Но не могло же Макару показаться? Неужели у него уже звуковые галлюцинации?
– Вы слышали, как кто-то кашлянул?
– спросил он у Сони и Ладошки, вернувшись.
Те закивали в ответ. Этого было достаточно, чтобы Макар бросился бежать вокруг дома. И опять никого не увидел. Только вот... По улице, метрах в ста, не спеша удалялся человек. И хоть на голове у него была соломенная шляпа, Макар знал, что под ней - лысина. Потому что по фигуре узнал Клюва. Неужели он следил за ними?
Макар посмотрел в другую сторону и увидел
– Мам, ты не видела, откуда Клюв вышел?
– Какой еще Клюв?
– удивилась мама.
– Ты хочешь сказать - Клюев? Он же от нас вышел. Я еще хотела его окликнуть, чтобы он подождал, но далеко было. Странно, что он меня не заметил - улица пуста. Что он хотел?
– А он ничего не хотел, - ответил Макар.
– Потому что не приходил. От нас вышел, а к нам не приходил. Странно, да?
– Да ничего странного, - отмахнулась мама.
– Всякое бывает. Хотел зайти, а потом передумал.
– Хотел еще раз предупредить, чтобы мы не гуляли в усадьбе, а потом стыдно стало?
– засмеялся Макар.
– Наверное, - улыбнулась мама.
– А что это у тебя? Рогатка?
Она показала на рогульку, которую Макар держал в свободной от сумки руке.
– Да... нет, - замялся Макар.
– Это...
Но мама даже не стала ждать объяснений.
– Да это же рамка, да? Самая настоящая рамка!
– воскликнула она. Правда, в этом случае ее называют рогулькой.
Макар ничего не понимал. Какая рамка, если это вовсе не рамка? И понятно, что в этом случае - рогулька. Какие-то странные слова говорит мама... Они вошли во двор - Ладошка сразу же, конечно, бросился к сумке. Будто голодающий.
– Ты же только что позавтракал!
– прикрикнула на него Соня.
– Я для Нюка, - отмахнулся Ладошка.
– Мам, рыбку купила?
– Купила, но ее в таком виде нельзя давать, - сказала мама.
– Надо ошпарить кипятком.
– Да Нюк и так съест!
– воскликнул Ладошка.
– Это кошкам надо ошпаривать, а он же не кошка.
– Ну и что, что не кошка, все равно может заболеть, - сказал Макар, отводя за спину сумку.
– Мам, ты про рамку говорила... Какая еще рамка?
– Мы так интересовались этим в юности, - улыбнулась мама, взяв у Макара рогатинку.
– Это ведь очень увлекательное занятие! Понимаешь, есть много вариантов рамок - в виде перекладинки, в виде буквы "Г". Их делают из разных материалов - из металла, из проволоки, или вот такие, из лозы. Берешься руками за два конца, выставляешь перед собой рукоятку и идешь себе по полям и по лугам... И ждешь, что рогулька начнет вертеться. Но ведь ты все знаешь, раз она у тебя есть?
Макар слушал, открыв рот, и только моргал глазами.
– Значит, это все правда?
– прошептал он.
– И она вертится...
– Наверное, правда, - засмеялась мама.
– Но я, признаться, не очень-то этому верю. Потому что на себе ни разу не испытала это верчение. А когда она вертится в чужих руках, знаешь... Предполагаешь, скорее, розыгрыш. Мы, когда были студентами, очень даже верили во все эти рамочки, но потом я прочитала, что только у одного человека из миллиона она может вертеться. Вот такой счастливчик умеет находить всякие месторождения, особенно железную руду.
– Месторождения?
– переспросил Макар.
– А клады?
– Наверное, и клады. Принято считать, что рамка отзывается на металлы, на воду - в общем, на то, что есть в земле, но не есть земля. Как говорится, инородное тело. Даже на обыкновенные камни-валуны, которые находятся под землей.
– А на золотые цепочки?
– спросил Ладошка, но старший брат так глянул на него, что тот сразу прикусил язык.
Макар поспешил закрыть Ладошкин вопрос своим:
– А сильно она вертится?
– Нет, - засмеялась мама.
– Так слабенько, что постороннему человеку не заметить. Это может почувствовать лишь счастливчик. А я никогда не встречала таких людей. Это, наверное, особый дар, которым обладает один из... ну, если не из миллиона, то из тысячи - точно. Для такого человека рогулька и вправду живая.
Макар заморгал и уставился на Соню. И встретил ее ответный удивленный взгляд.
Глава VIII
ИЗБРАННЫЙ
Тяжело чувствовать себя талантливым!
Как-то папа говорил Макару, что все люди талантливы и надо лишь обнаружить, проявить свой талант. Поэтому с самого детства людей заставляют и петь, и на инструментах всяких играть, и рисовать, и исполнять какие-нибудь роли в школьном театре. Честно говоря, даже и не занимаясь ничем подобным, Макар знал, что талантов у него нет. И как-то спокойно ему жилось. Почему-то казалось, что у него талант к той профессии, которой еще нет на свете. К профессии будущего - например, космического полицейского. В будущем ведь тоже, наверное, будут мошенники и преступники, и кому-то придется выводить их на чистую воду. Чистую космическую воду.
А вот иметь талант сейчас, когда ты еще не совсем взрослый, - тяжело. Потому что постоянно надо им заниматься. Играть целыми днями на скрипке, петь-танцевать, учить тексты для школьных спектаклей... И Макар не завидовал Соне: вот обнаружился у нее талант художника, и таскается она со своим мольбертом как проклятая по всяким пейзажам... Правда, ей это нравится, но это другое дело.
И вот эта беда обрушилась и на Макара. С той самой минуты, когда он почувствовал, как в его руках шевельнулась рогулька, началась его беспокойная жизнь.
Во-первых, он постоянно испытывал такое ощущение, будто прислушивается к чему-то. Даже если никакой рогульки в руках не было. Казалось, все тело превратилось в какую-то антенну и она улавливает незримые волны и колебания. Поначалу даже нравилось, но когда это ощущение длилось час, два, три - Макар начинал уставать, и ему хотелось, мягко говоря, от этого ощущения избавиться. Правда, он сразу же нашел способ избавления: брал в руки рогульку, и она, наверное, начинала принимать все эти волны в себя.