Хорал забвения
Шрифт:
Гигантская женщина остановилась на верхней ступени лестницы и хлопнула ладонью по перилам.
— Здравствуй, — отозвалась она, и глазки-бусинки вдруг выросли до невероятных размеров. Майкл не мог решить, остаться ему или убежать. — Антрос. Человек. Откуда ты взялся?
Он показал в сторону виноградника.
— Оттуда. Я прошел через ворота.
— Ты не мог там пройти, — Женщина, повысила голос. — Ворота заперты.
Он достал из кармана брюк футляр для ключа и показал.
— А у меня вот…
— Ключ!
Она медленно и с большой осторожностью, очевидно вполне оправданной, пошла вниз по ступенькам. Не приведи Боже такой массивной даме оступиться — она и лестницу обрушит, и сама разобьется насмерть.
— Кто тебе его дал?
Майкл не ответил.
— Кто тебе дал его?
— Мистер Валтири, — неуверено пробормотал он.
— Валтири, Валтири. — Она наконец спустилась и вразвалку заковыляла к Майклу, при этом ее кисти описывали дуги в горизонтальной плоскости, чтобы не задеть бедра.
— Сюда никто не приходит. — Она медленно остановилась, всколыхнувшись всем телом, в нескольких футах от Майкла. — Ты говоришь по-каскарски? Или по-нербски?
Он недоуменно качнул головой.
— Только по-английски?
— Я немного знаю французский. Изучал два года в школе. И еще испанский — чуть-чуть.
Она хихикнула и тут же разразилась ужасающе громким кашлем.
— Французский, испанский. Ты новичок. Сразу видно.
Майкл не стал спорить.
— Где я нахожусь?
Она пропустила вопрос мимо ушей.
— Когда ты сюда попал?
— Примерно полчаса назад.
— А сколько было времени, когда ты ушел?
— Откуда?
— Из дома, детка. — Она снова повысила голос.
— Около часу ночи.
— И тебе невдомек, куда ты попал и кто я такая?
Майкл отрицательно покачал головой. К его страху понемногу примешивалось раздражение.
— Меня зовут Ламия, — представилась тучная незнакомка. — А тебя? — Она подняла руку и ткнула в его сторону удивительно тонким пальцем.
— Майкл.
— Что ты с собой принес?
Он развел руками.
— Ну, одежду. Ключ.
— Что у тебя в кармане куртки?
— Книга.
Она кивнула, насколько позволила неповоротливая толстая шея; подбородок утонул в рыхлой груди.
— Стало быть, тебя прислал мистер Валтири? И где же он сам?
— Он умер.
Она опять захихикала, как будто услышала остроумную шутку.
— И я мертва. Как и этот дом, как и миллионы сновидений!
Ее смех испуганной птицей заметался среди обветшалых стен.
— Ты можешь вернуться?
— Не знаю. Хотелось бы.
— Хотелось бы, — повторила она. — Ты пришел сюда и хочешь вернуться. А знаешь, как это сделать?
Он отрицательно покачал головой.
— Значит, ты тоже мертв. Малыш, ты здесь основательно застрял. Ничего, по крайней мере, у тебя будет компания. Но из этого дома ты должен уйти. Тут никому нельзя оставаться на ночь.
Майкл дрожал и проклинал свой страх. Особенно жутко стало, когда женщина умолкла и надолго вперила в него неподвижный взор.
— Ладно, — сказала она наконец. — Скоро ты кое-что узнаешь. Возвращайся сюда завтра утром.
— Но ведь еще только светает, — заметил Майкл.
— Нынешний день тебе понадобиться, чтобы уладить свои дела. Пойдем-ка.
Она обошла лестницу и отворила дверь. Следом за колышащейся, точно медуза, Ламией Майкл спустился по широким каменным ступенькам на мощенный булыжником двор. Потом они по узкой тропинке вышли на грунтовую дорогу, что вилась между невысокими безлесыми холмами.
— Вон там город, человеческий город. Надо пройти мили три по этой дороге, мимо поля и через мост. Иди быстро и не зевай. Тут кое-кто недолюбливает людей. В городе есть гостиница — старая развалина, но постель и крышу найдешь, только постой придется отрабатывать. В городе все держатся вместе, иначе нельзя. Ступай и скажи им: Ламия, мол, хочет, чтобы меня устроили. Скажи, что будешь работать.
Она глянула на книгу, которая оттягивала карман его куртки, и спросила:
— Студент?
— Да вроде того.
— Спрячь книгу. Завтра утром возвращайся и поговорим.
Не дожидаясь ответа, она побрела к двери и вскоре скрылась с глаз. Майкл огляделся по сторонам, недоумевая, что означают эти голые холмы, ветхий старый дом и усеянный камнями двор.
Все выглядело вполне реально. Это был не сон.
Глава третья
Страх, голод, а также горькие мысли о том, что он понятия не имеет, как быть дальше, не оставляли Майкла. Будто земля ушла из-под ног, и никаких вразумительных указаний, только слова Ламии. И не очень-то обнадеживают эти слова. И вообще, эта особа слишком бесцеремонна и почти наверняка не в своем уме. Стоило подумать об этом, как Майкла опять охватила тревога. Он решил еще раз вернуться к калитке, перелезть через нее, если понадобится. А вдруг река и все остальное за каменной оградой — только иллюзия? Быть может, достаточно перебраться на ту сторону, и снова окажешься в переулке…
Или снова столкнешься с пугалом в оборчатом платье и широкополой шляпе!
Эта мысль вынудила Майкла остановиться на полпути к калитке. Сжав кулаки, он повернулся и зашагал обратно по камням и комьям земли. Он уже вернулся на грунтовую дорогу и решил последовать советам Ламии, но тут услышал стук копыт. Сзади, примерно в полумиле, показались пятеро всадников, они мчались галопом, поднимая облако пыли. Майкл спрятался за валуном и стал ждать.
Всадники приблизились к узкой тропинке, которая вела к дому, и остановились посовещаться. Таких людей и лошадей Майкл еще никогда не видел. Кони были рослые, тощие и словно лишенные шкуры — так явственно проступали мышцы. Среди четырех чубарых коней выделялся скакун ослепительно золотой масти.
Седоки, высокие и худые, походили на призраков, особенно благодаря своим странным лицам. У всех были светлые волосы с рыжеватым оттенком, голые узкие подбородки сильно выдавались, глаза под огромными бровями напоминали блюдца. Цвет одежды, жемчужно-серый, походил на масть их коней, ткань ярко переливалась в лучах утреннего солнца.
После недолгого разговора они поехали по тропинке к дому и спешились у входа. Кони остались у крыльца, а их хозяева без стука вошли в дом.
Майкл еще некоторое время смотрел им вслед из укрытия, потом решил, что лучше как можно скорее убраться отсюда и найти город. Дорога заняла минут сорок пять. По пути он то и дело оглядывался, не едут ли сзади всадники.