Хорал забвения
Шрифт:
Брекер содрогнулся, у Риск побелели губы. Топот уже затихал вдали, и вскоре по городу опять разнесся набат.
— Добро пожаловать в Эвтерп. — Риск отворила дверь подвала и пошла вверх по лестнице. Брекер и Майкл поднялись вслед за ней на первый этаж.
— Завтра наш новый жилец вернется в дом Изомага, к Ламии, — сообщил Брекер жене. — Он новичок, сама видишь.
— Кем же еще быть такому юнцу, — ухмыльнулась Риск. — И он не похож на нас. Совсем непохож, раз ей понадобился.
Придя к этому выводу, она, похоже, решила выбросить все из головы.
— Отведи его в «двойку».
— Я тоже так решил. Пускай с Саварином поживет.
— Пожалуй. Ему еще многому учиться надо.
Двухместный номер располагался на втором этаже, в конце тускло освещенного коридора. Стены комнаты, действительно маленькой, были оклеены тонкими полосками картона. На слюдяном полу скользили ноги. Двухъярусная кровать; умывальная раковина крепится на шатком сооружении из палок и прутьев. Зато ни следа насекомых.
Пока Майкл стоял в дверях и гадал, кто такой Саварин, Риск и Брекер спорили о том, какую работу поручить новому постояльцу. Брекер с беспокойством взглянул на Майкла и увел жену в коридор — пошептаться.
Несмотря на их предосторожности, Майкл услышал почти все:
— Может, ему вообще не стоит давать работу, раз он под защитой Ламии? — говорил Брекер.
— А разве она запретила? Ладно тебе, пусть потрудится. Нам же нужны помощники.
— Да, но он не такой, как мы…
— Это только потому, что он пришел из дома Изомага.
— И, по-твоему, это ничего не значит?
— Ламию я не боюсь, — заявила Риск. — Вот если бы Элионс привел его за руку и сказал: «Позаботьтесь, чтобы этот парень хорошо провел время», — тогда другое дело.
По-видимому, последний довод оказался решающим. Риск показала Майклу ванную.
— Все по-современному, одна наверху, одна внизу, — похвасталась она. Однако водопровода в доме не было.
Вскоре Майклу поручили отжимать выстиранное белье каменными валиками в прачечной за кухней. Вращая ручку и загружая в бак простыни с наволочками, он жевал хлеб.
— Не кроши на белье, — проворчала Риск, подавая ему стакан разбавленного молока. — Ты, похоже, проголодался.
— Умираю от голода, — признался Майкл.
— Ну, много-то не ешь. Нужно еще заработать.
Перенося простыни наверх, Майкл заметил, что из двенадцати номеров заняты только два: «двойка», куда его подселили к некоему Саварину, и самый большой и дорогой номер.
— Мы заходим в люкс только раз в неделю, — пояснила Риск.
— А кто там живет?
— Да ты не только голодный, но и любопытный. Одно слово — новичок! До всего ему дело. — Она укоризненно покачала головой. — Увидишь его сегодня вечером. Брекер устраивает собрание.
Потом на заднем дворе Майкл колол дрова, точнее, пытался. Вскоре он натер мозоли на обеих руках и изрядно приуныл. Тяжелый физический труд никогда его не привлекал. Он попадал по полену лишь с третьего или четвертого удара. Больше всего ему хотелось очутиться дома, в постели, и чтобы в руках была книга, а на ночном столике — имбирное пиво.
До вечерних сумерек, наступивших вроде бы рановато, Майкл расколол тринадцать поленьев на чурки, способные пролезть в кухонную печь. Брекер осмотрел жалкую кучку дров и сокрушенно покачал головой. Потом, скептически оглядев Майкла, сказал:
— Со временем научишься. Если, конечно, останешься здесь. Ладно, это неважно. Сегодня у нас собрание.
Он вдруг ухмыльнулся и подмигнул.
— Уже пошли слухи. Ты пригодишься для дела, по крайней мере сегодня.
Майклу дали полчаса, чтобы он привел себя в порядок перед обедом. Поев лишь хлеба и выпив два стакана прозрачного синеватого молока, Майкл вскоре опять проголодался. Он приплелся в свою комнату, упал на нижнюю койку и полежал с закрытыми глазами. Усталость не давала встать и пойти в столовую, а голод не позволял уснуть. Потом он вымыл в тазу покрытые волдырями руки и извлек из-под ногтя занозу. От таза пахло пряностями. Майкл обнаружил мыло — грубый брусок маслянистого вещества без малейшего запаха, а затем вытер руки тряпкой. Пряный аромат улетучился.
Майкл снял рубашку и обтерся мокрым полотенцем, потом воспользовался примитивной уборной в конце коридора, подозревая, что завтра придется выносить ведро с нечистотами, если…
Если что? Если разговор с Ламией ничего не даст? И вообще, о чем она собирается говорить, и что ее связывает со всадниками, ши, как их называет Риск?
Но Майкл слишком утомился, чтобы всерьез размышлять над такими проблемами. Со слипающимися глазами он спустился в столовую и устроился рядом с Брекером за столом с потертой серой скатертью.
Был поздний вечер, и столовую освещали сальные свечи; перед каждым из двенадцати мест стоял подсвечник. Все присутствующие, двенадцать мужчин и женщин, с глубоким интересом приглядывались к Майклу, стоило ему опустить голову.
Майкл старался сидеть прямо и не клевать носом. Когда Риск принесла кастрюлю с овощным супом, Брекер встал и поднял бокал разбавленного пива.
— Патроны и матроны. Сегодня среди нас присутствует новичок. Его имя Майкл, и он, как видите, весьма молод. Столь юного создания я еще не встречал в нашем Царстве. Давайте же поприветствуем его.
Гости подняли бокалы и закричали на разных языках: «Ура!» «Скаал!» «Слэнте!» «Цум воль!» «За Майкла!» — и так далее. Майкл тоже поднял бокал и пробормотал:
— Благодарю вас.
— А теперь ешьте, — скомандовала Риск.
Когда с супом было покончено, она унесла кастрюлю на кухню и вернулась со вторым, приготовленным из капусты, моркови и крупных темных бобов, а также овоща, которого Майкл никогда прежде не видел: нечто вроде огурца с коричневой кожицей, треугольное в поперечном сечении. Мяса не было.