Хорошая работа
Шрифт:
— У нас есть определенная работа, — сказала она, — и неважно, когда и где мы ее делаем.
— Если приходить к десяти, а в одиннадцать идти пить кофе, — возразил Вик, — трудно найти время для работы.
Казалось, он не мог нащупать манеру поведения, промежуточную между стеснением и воинственностью. Первый вариант провалился, вот он и перешел сразу ко второму.
Робин заплатила за два кофе и провела Вика к паре свободных стульев возле высокого окна, откуда открывался
— Тебе это может показаться странным, — сказала она, — но большинство находящихся здесь людей сейчас работают.
— Не надо дурить мне голову. Как это они работают?
— Обсуждают университетские дела, прикидывают повестки дня заседаний разных комиссий. Обмениваются идеями, касающимися их научной работы, или советуются по поводу конкретных студентов. Что-то в этом роде.
К несчастью, именно в этот момент сидевший рядом профессор-египтолог громко спросил у своего соседа:
— Как у тебя в этом году тюльпаны, Добсон?
— Если бы я здесь командовал, — заявил Уилкокс, — я бы закрыл эту лавочку, а та женщина за стойкой пусть ходит по коридорам с тележкой.
Профессор-египтолог обернулся и с интересом посмотрел на Вика.
— Какие они все расхристанные, эти люди. Ты не находишь? Большинство даже без галстуков. А вон тот — посмотри! — у него же рубашка навыпуск!
— Это очень известный теолог, — сказала Робин.
— Но это не оправдывает его манеру выглядеть так, будто он спит прямо в одежде, — заметил Вик.
К их столику подошел Филипп Лоу. В одной руке он нес чашечку кофе, в другой — стопку документов.
— Вы позволите к вам присоединиться? — спросил он. — Как ваши дела, мистер Уилкокс?
— Мистер Уилкокс не одобряет наши привычки, — опередила Робин. — Шеи без галстуков и питье кофе без конца.
— На производстве такого не бывает, — сказал Вик. — Люди начнут хитрить.
— Я не уверен в том, что среди наших коллег никто не хитрит, — вздохнул Лоу, оглядывая буфет. — Некоторые лица видишь здесь постоянно.
— Хорошо, вы ведь начальник, — напомнил Вик. — Почему вы не сделаете им замечание?
Филипп Лоу гулко засмеялся.
— Я начальник ни над кем. Боюсь, вы так же ошибаетесь, как и наше правительство.
— В каком смысле?
— Ну, вам кажется, что университеты организованы как бизнес: с четким делением на управленцев и трудящихся. На самом же деле это коллегиальные институты. Вот почему вся история с сокращениями превращается в снежный ком. Извините за прямоту, Робин.
Она извиняюще махнула рукой.
— Видите ли, — продолжал Филипп Лоу, — когда правительство урезает нам финансирование, они надеются увеличить эффективность
— Думаю, что никто, — подала голос Робин.
— Это прекрасно, Робин, но никто не проголосует и за изменение учебного плана, который всем нам угрожает увольнением. Даже считать не хочу, сколько долгих часов провел я на заседаниях комиссий, обсуждая сокращения, — устало вздохнул Лоу. — Но за все это время я не припомню, чтобы кто-нибудь признал дельными существующие порядки. Все согласны с необходимостью сокращений, потому что правительство контролирует наши кошельки, но на самом деле никто никого не сокращает.
— В таком случае, вы скоро обанкротитесь, — объявил Вик.
— Мы бы уже обанкротились, если бы не отправляли никого на пенсию, — сказал Лоу. — Но, увы, не всегда люди, согласившиеся выйти на пенсию, — это те, кого бы мы хотели лишиться. Правительство дает нам большие деньги для того, чтобы выход на пенсию выглядел заманчиво. И мы платим людям за их уход, а они едут работать в Америку, уходят на вольные хлеба или вовсе ничего не делают. И это вместо того, чтобы заплатить талантливым молодым людям, таким как Робин.
— Производит впечатление полной неразберихи, — сказал Вик. — Безусловно, выход один — изменить всю систему. Укрепить управление.
— Нет, — горячо возразила Робин, — выход не в этом. Если университеты организовать по принципу коммерческих организаций, будет разрушено все, что делает их ценными. Лучше уж наоборот — перестроить промышленность по университетскому принципу. Ввести на заводах коллегиальность управления.
— Ха! Мы не удержимся на рынке и пяти минут, — засмеялся Вик.
— Тем хуже для рынка, — заявила Робин. — Может, университеты в чем-то и неэффективны. Может быть, мы и тратим на споры слишком много времени, потому что ни у кого нет абсолютной власти. Но это предпочтительнее системы, в которой каждый боится стоящего на ступеньку выше, где каждый сам за себя, обманом набивает себе цену и втихую хулиганит в туалете, потому что знает: если он заведет себе компанию, его завтра же уволят и никто за него не заступится. Нет уж, я на стороне университета со всеми его огрехами.