Хорт – сын викинга
Шрифт:
Морав сильно не распространялся по поводу своих планов на будущее, но все были уверены, что теперь их удел быть варягами. Это занятие предполагало знатную добычу (тем более с таким быстроходным кораблем!), и скипрейд находился в предвкушении морских разбоев, чего особенно страстно желали молодые «волки», уже вкусившие вольной жизни и первых сражений, заставлявших бурлить кровь. К этому они шли всю свою сознательную жизнь, этому их учили старшие наставники, и души молодых воев переполнял азарт.
Ходота бывал в Слисторпе вместе с купцами русов много раз. Он шел несколько позади Морава и все время бубнил, рассказывая ему о торжище:
– …Сюда везут товары из Валланда [95] , Фрисланда [96] и Курланда [97] , из Гардарики и Западных земель [98] ,
95
Валланд – древнее название Франции.
96
Фрисланд – Фризия.
97
Курланд (букв. «Земля куров») – территория на восточном побережье Балтийского моря, примерно до реки Венты на востоке, не достигая Рижского залива на севере и низовьев Немана на юге.
98
Западные земли – Британские острова.
99
Эйстланд (букв. «Земля эстов») – область в Восточной Прибалтике, вероятно, современная Эстония.
100
Свитьйод – Швеция.
101
Русское море – название в VI–XVII вв. Черного моря.
102
Гиберния – Ирландия.
Морав рассеянно кивнул, соглашаясь с кормчим, а сам тем временем разглядывал мастерские, мимо которых вела их улица. Похоже, в Слисторпе кроме купцов и торговцев хватало и ремесленников. Особенно его удивляли гончары, которые делали посуду с помощью круга. Это было необычно для русов. Если кому-то из женщин-хозяек нужен был новый горшок (а они бились очень часто), то она лепила его из глины одними руками. Горшки получались неказистыми, но после обжига служили вполне исправно.
Косторезы Слисторпа делали гребни и амулеты, кожевники обрабатывали кожи, и возле их мастерских стояла такая невыносимая вонь, что Морав невольно ускорил шаг, кузнецы ковали домашнюю утварь и делали изделия из бронзы, скорняки облагораживали меха, сапожники тачали обувь… В общем, ремесленный квартал Слисторпа усиленно работал, благо свои изделия мастерам не нужно было далеко отправлять, что очень накладно, – всего-то погрузить в лодку и перевезти на другой берег фьорда.
Но вот пошли дома более зажиточных данов, а также длинные складские строения. Здесь жили местные купцы. Слуги и рабы таскали из складов объемистые тюки и, кряхтя от натуги, спускались по ступенькам к реке, где их уже ждали грузовые струги. Время года для торговли было самым подходящим, ведь большой торг находилось в разгаре, и даны торопились продать свои товары заморским гостям и купцами из глубинки, куда зимой так просто не добраться.
Возле одного из домов лежал на высоком помосте крупный зарезанный бык в шкуре. Удивленный Морав спросил:
– А это еще зачем?
– Похоже, у купчины какой-то праздник, – ответил кормчий. – Так положено. Это жертва богам. На пир по случаю праздника обычно сзывают всю улицу, и все едят жертвенное мясо, славят богов и пьянствуют до упаду. А потом начинают петь. О, это нужно слышать! Такое впечатление, что лает свора псов, которой вторит волчий вой. Хоть уши затыкай. Но что поделаешь, так даны веселятся издревле. А вообще-то Слисторп не шибко зажиточный
– Все ли здесь поклоняются старым богам? – после некоторой паузы спросил Морав.
Они как раз вышли на небольшую площадь у берега Трены, которая была вымощена камнем.
– Нет. Но большинство. А вон и капище нового бога! – показал Ходота. – Обращенные в новую веру называют его храмом Христа. Так зовут их главное божество.
Храм новой веры был устроен гораздо добротнее капищ. Он стоял на каменном фундаменте, его срубили из окоренных сосновых бревен, притом недавно, потому что везде виднелись свежие подтеки живицы. Крохотные оконца были забраны цветными стеклышками, а остроконечный шпиль венчал крест. Возле храма крутились несколько жрецов, все в черных длинных одеяниях. Они изо всех сил пытались изображать приветливые улыбки и приглашали прохожих зайти внутрь храма, где шла служба – из распахнутых дверей было слышно довольно мелодичное пение и громкий голос проповедника.
Люди большей частью просто отмахивались от назойливых черноризцев, а варяги злобно щерились и хватались за мечи, заставляя их торопливо прятаться внутри храма, – с морскими разбойниками шутки были плохи. Мораву было известно, что большинство вольных варягов, не зависящих от конунга, не приняли новую веру и при каждом удобном случае топили корабли, которые брали на борт черноризцев, не щадя ни купца, ни гребцов, ни других пассажиров, даже если они и не изменили древним обычаям.
Но в Слисторпе и жрецы новой веры, и новообращенные были под защитой конунга, и связываться с дружинниками-хемтегами варяги опасались. Это значило навсегда закрыть себе путь на торжище, что было немыслимо, потому что там они сбывали свою добычу местным торговцам, которые никогда не спрашивали происхождение товаров. Конечно, пиратам-варягам приходилось торговать себе в ущерб, но это не беда – море щедро вознаграждало их за такое бескорыстие.
В последние годы заморские купцы буквально хлынули в Слисторп, привлеченные огромными прибылями, ведь на рынках Европы алатырь-камень и меха стоили баснословно дорого. А еще были мед в сотах и воск, пользующиеся большим спросом во всех странах. Уж этого добра на торжище данов хватало, притом отменного качества и по смешной цене. Правда, купцы составляли товарищества и сообща нанимали сильную охрану, которая стоила недешево, но варягов это обстоятельство не останавливало. Всегда можно было найти момент, чтобы отбить от «стада» заблудшую «овечку» – судно какого-нибудь нерасторопного кормчего. Пираты таились в фьордах в ожидании добычи, им помогали туманы и ветры, а главное – быстроходность хищных драккаров.
Купца звали Горм. Он жил в доме, одной стороной примыкавшем к торговому складу. Комнат в жилище купца (длиной не менее шестидесяти локтей, как мысленно прикинул Морав) было две: одна – общая и вторая – дальняя, отделенная тяжелой бархатной занавесью от прислуги, которую занимал сам Горм с женой. Обложенный крупными камнями округлый очаг на каменном основании располагался ближе к занавеси. Над ним висел большой котел, где, судя по запаху, явно томилась мясная похлебка.
Вдоль стен, увешанных красивыми ткаными гобеленами, стояли сундуки, служившие, кроме своего прямого назначения, еще и мебелью, а также широкие лавки, покрытые меховыми шкурами; на них спала прислуга. Небольшие оконца были забраны прозрачной слюдой, что указывало на состоятельность купца, однако покрытый соломой пол был сделан из хорошо утрамбованной глины, как у бедных простолюдинов. Кроме гобеленов и навесных полок по стенам было развешано разнообразное оружие, явно трофейное. Это подсказало наблюдательному Мораву, что до того, как стать купцом, Горм немало лет разбойничал в составе дружины варягов. Похоже, именно благодаря пиратскому промыслу он приобрел свое богатство. Судя по рассказам Ходоты, купец принадлежал к старинной династии знаменитого викинга Олава, поэтому пользовался большим влиянием в Данмарке – стране данов.
Жилище освещалось жировыми лампами из бронзы, но и оконца, и светильники давали мало света, поэтому помещение выглядело мрачновато. Лишь мягкое свечение от горящих углей очага придавало общей картине уют и навевало приятные мысли. Под стеной, слева от входа, стоял длинный, тщательно выскобленный стол. Кроме него в помещении находились с десяток табуретов на трех ножках, ручная мельница, два корыта, несколько бочонков с пивом и вином, а также четыре бадейки для хранения продуктов и воды.
Занавесь на господскую половину была приоткрыта, и Морав мог видеть ткацкий станок, за которым трудилась женщина, скорее всего, супруга купца. Компанию ей составлял сам хозяин дома. Он работал у низенького верстака, вырезая из кости какое-то украшение. Так он убивал время до обеда, ждал, пока не сварится похлебка и не испечется несколько больших рыбин, нанизанных на вертела. И Горм, и его жена Асфрид (ее имя Морав узнал от Ходоты) были с детства привычны к тяжелому домашнему труду и, несмотря на богатство, именитость и десяток слуг, не забывали ремесло и получали от своего занятия большое удовольствие.