Хоть в СМЕРШ, хоть в штрафбат! Оружие Возмездия
Шрифт:
Я рассказал генералу, что в Энске на центральном кладбище есть весьма заметная могила купца 1-й гильдии Калашникова, захороненного еще в середине прошлого века. В метре от изголовья, примерно на глубине полуметра, в жестяной коробке и покоятся те самые знаменитые зайцевские записи.
Громов кивнул находившемуся тут же капитану (как я узнал впоследствии, его фамилия была Земцов), и тот быстро вышел. В дверях генерал повернулся:
– Поверьте мне, Яковлев, – от этой тетради для вас будет зависеть многое. Очень многое…Он вышел,
Глава 8 На «Ближней» даче
28 февраля 1945 г., г. Москва
В большом зале на первом этаже так называемой «Ближней» даче Сталина в Кунцево находились четверо: по красной дорожке неспешно прохаживался сам Верховный со своей знаменитой трубкой в руках; за длинным столом, покрытым темным сукном, сидели начальник Смерша Абакумов и профессор Терлецкий; на тахте у стены, поблескивая очками, расположился нарком НКВД Берия.
Докладывал научный заместитель Судоплатова, начальника отдела «С» (атомного), профессор Терлецкий:
– …Таким образом, рассмотрев и проанализировав записи профессора Зайцева, комиссия под руководством академика Курчатова сделала однозначный вывод: найденные записи покойного Зайцева имеют огромное научное и практическое значение. Наши академики считают, что с их помощью наша атомная программа продвинется, по крайней мере, на год вперед.
Сталин остановился, раскуривая трубку, потом спросил:
– Как мне докладывал товарищ Абакумов, помощь в нахождении тетради нам оказал немецкий агент Яковлев – это так?
– Так точно, – поднялся со своего места начальник контрразведки. – Его агентурная кличка «Крот»!
– Да… Крот, – задумчиво повторил Верховный. – Так что же, нам теперь его к ордэну представлять?
– Вот еще! – фыркнул нарком Берия. – В лагеря его, как прэдателя Родины. Он нарушил присягу, он три года вэрой и правдой служил немецкой разведке!
– Извините, товарищ Сталин, – встал Абакумов. – На этот счет у моего помощника генерала Громова имеется весьма хитроумный план.
– Это не тот Громов, участник операции «Утка» по ликвидации Троцкого?
– Так точно, это именно он!
– Ну, что ж, толковый товарищ. Он здесь?
– Дожидается в приемной.
– В таком случае, – приказал Верховный, – пусть войдет!
Генерал Громов, заметно волнуясь, вытянулся по стойке «смирно» – лично с Верховным он общался всего третий раз.
– Расслабьтэсь, товарищ Громов. Присаживайтэсь к столу, и не надо так волноваться, – улыбнулся Сталин.
На Верховном была маршальская форма с мягким стоячим воротником светло-серого цвета, брюки с широкими лампасами, на ногах – легкие шевровые ботинки. Остальные (кроме штатского Терлецкого в строгом двубортном костюме) прибыли в сверкающих позолотой пуговиц и погон темно-зеленых генеральских мундирах.
– Нам доложили, – продолжал с глуховатым кавказским акцентом Верховный,
– Так точно, товарищ Сталин, – попытался встать Громов, но Верховный его мягко удержал, заметив:
– Докладывайте сидя, генерал.
Доброжелательный тон Верховного, который пребывал в хорошем настроении (чему в немалой степени способствовали победные сводки с фронтов), заметно успокоил Громова, и он начал доклад в своей обычной деловой манере:
– Наши ученые-ядерщики пришли к интересным выводам: если в записях Зайцева аккуратно и незаметно для простого взгляда, то есть для немцев, подправить всего несколько цифр – в частности по критической массе урана, – это может отодвинуть реализацию германских атомных разработок, по крайней мере, на три-четыре месяца – если не на полгода.
– Это интересно, – приподнял брови Сталин. – Продолжайте, товарищ Громов.
– Кроме того, Яковлев-Крот, являясь двойным агентом, может передать такую же подкорректированную копию зайцевских записей и американцам, которые проявляют к этой тетради не меньший интерес…
– То есть как передать?! – не выдержал Берия. – Вы что, хотите отправить этого фашистского агента назад? Да вы с ума сошли, генерал Громов!
– Не кипятись, Лаврентий! – осадил наркома Верховный. – Выслушаем генерала до конца, а уж потом будем делать выводы.
– Помимо уранового проекта есть объективная возможность внедрить Яковлева в так называемую «1-ю Русскую Национальную Армию» во главе со Смысловским – Регенау. Там у нас никого нет, а вот к Яковлеву, по данным нашей разведки, Регенау проявляет давний и явный интерес как к «специалисту» по Советскому Союзу. У «Русской Национальной Армии» осталась на нашей территории огромная агентурная сеть, к которой проявляют повышенный интерес американцы.
– Нечего сказать, хороши союзнички. Сегодня «братья по оружию», а завтра готовы нож воткнуть в спину, – недобро прищурился Сталин. – Особенно этот боров Черчилль.
– Поэтому иметь своего человека в этом «змеином клубке» просто необходимо! – закончил свой короткий доклад Громов (знал, что Верховный не любит пространных разглагольствований).
Сталин поднялся, подошел к Абакумову:
– А что думает начальник контрразведки?
Абакумов встал и, глядя в глаза Верховного, коротко ответил:
– Я согласен с генералом Громовым. Мы считаем, Яковлеву можно поверить. Он уже оказал важные услуги нашим людям «на той стороне», да и сейчас фактически явился с повинной, передав нам ценнейшую информацию. Назад, к немцам, ему хода нет.
– А я катэгорически против! – подал реплику Берия.
– Тебе-то чего волноваться, – усмехнулся Сталин. – В случае провала операции своими головами отвечать не тебе, а вот им.При этом Верховный кивнул в сторону Абакумова и Громова, а в глазах его блеснул недобрый огонек.